― У тебя, я смотрю, совсем с головой плохо. Ты дикарь! Самый настоящий! Что бы ни было в твоём прошлом, оно прошло! Понимаешь? Что там такого случилось, что оно заставляет тебя терять разум? Я столько раз спрашивала тебя, но ты молчишь, копишь в себе ненависть, пока однажды она не убьёт тебя, а до тех пор так и будет разъедать изнутри.

― Я говорил, и не раз! Другим рассказывал, и толку? – взорвался маг. – Оно не отпускает, не уходит. Это нельзя забыть! Нельзя простить, понимаешь? Что бы я ни делал, эти сны со мной. Я раз за разом вижу горящую деревню, бегущих ко мне родителей, и драконов, пикирующих с неба. Мою семью разорвали в клочья у меня на глазах! Я был ребёнком, и это самое чёткое воспоминание, оставшееся из детства. Всё, что было до того дня, пожрала темнота. Перед глазами стоят лица родителей именно в тот момент, и больше ничего… Тётка рассказывала, как мы жили, а для меня это всё равно, что рассказы о посторонних людях, потому что своих воспоминаний нет. Время после нападения тоже помню слабо. Я перестал говорить, и люди думали, что тронулся умом, онемел, потом заговорил опять, а после меня забрали на Остров магов… Но это всё туманно, ту часть собственной жизни я знаю с чужих слов, а у самого в голове пустота. Словно и не было меня, пока не стал учеником в ордене. И только гибель родителей всплывает в памяти снова и снова… Если магия не вернётся, если не смогу мстить Диким, мне не за чем жить. Они отняли у меня всё, убили, пусть и не физически…

― Но ты вряд ли сумеешь найти тех двух драконов, а ненавидишь невиновных, – тихо проговорила Кирна, обида и злость отступили, стоило лишь представить, через что прошёл Рош, да и всё ещё проходит. Его прошлое не ушло, он застрял в нём, и не может выбраться.

Мужчина снова врезал кулаком в стену, кровь хлынула потоком, замочив рукав рубахи.

― Зато ты им простила! Да что взять с вдовы Дикого! Ты же предала свой народ, связавшись с врагом.

― Чушь! – вскричала знахарка, вскочив с топчана. – Аррнаг не враждовал с людьми! Он не хотел принимать участия в том, что творят его родичи, но был один. Как мог помешать, а? Он ушёл, женился на мне, жил, никому не причиняя вреда, а его же мать послала за ним убийц. Вот где дикари! А ты всех равняешь…

Кирна потухла так же неожиданно, как и вспыхнула. Она вернулась на топчан и поникла, словно силы закончились.

― Мой муж был замечательным человеком. Его убили, как предателя, а меня с малышом оставили без средств, даже дом наш сожгли. И никто не помог. А были и те, кто злорадствовал, считал, как и ты, что я предала свой народ…

― Да, люди бывают отвратительными, но и защищать драконов не нормально, пойми ты! Дикие, или те, что живут с людьми, разницы нет. Без них этот мир был бы лучше!

― А у меня не было бы сына… Хотя, ты и его ненавидишь, а он тоже натерпелся от дикарей.

― Нет, – Рош резко рубанул ребром ладони по воздуху. – Я не питаю ненависти к твоему сыну. Он ребёнок, он не выбирал, кем ему родиться. Дети, это святое.

― Но все были детьми, Рош… Никто не выбирал родителей, – устало вздохнула Кирна.

― Да. А вот ты выбирала, за кого замуж пойти. И выбрала дракона, – упрямо поджал губы маг, и женщина подскочила к нему, оторвала кусок от подола его рубахи и туго стянула кровоточащую рану, не особо заботясь, что резким движением может причинить боль. Так ему и надо, дураку.

― Не смей меня обвинять, – прошипела она, почти как драконица. – Любовь не знает различий, и если ты этого не понимаешь, значит, никогда не любил по-настоящему.

― Вы все ненормальные! Выбираете монстров! – разъярился бывший маг, вспомнив Лидию. Как он любил её! Готов был на всё, чтобы сделать своей женой, спасти от пагубной страсти к оборотню, а она, всё равно выбрала не его… Сейчас он смотрел на Кирну и видел тот же огонь в глазах. И всё проклятые драконы!