Он смотрел в мои глаза, не веря услышанным словам. У него был такой вид, как будто мы когда-то были вместе, любили друг друга всеобъемлющей любовью, а я его предала.

— Что это значит, Ася?

— То и значит. Я люблю другого мужчину, и за тебя не выйду.

— Но уже всё решено.

— Кем решено? Вами? А вы когда-нибудь спрашивали моего разрешения или согласия? — но тут произошло то, чего я никак не ожидала. Артур из нежного и вечно пушистого мягкого зверька превратился в отвратительного зверя. Его глаза сверкнули злобой. Я ещё никогда не видела его таким.

— Спрашивать тебя? Избалованную мажорку, которая до сих пор сама не может сопли себе вытереть? Ты серьёзно? — его слова так меня обидели, будто на меня вылили ведро с помоями. Я смотрела на незнакомого человека, которого вижу первый раз в жизни. И знаете, что? Он мне даже больше понравился, чем этот ласковый маменькин сынок, от которого постоянно пахнет приторным запахом ванили. Да, Артур, который сейчас стоит передо мной, меня не устраивал, но он больше привлекал, чем прежний. Хотя кого я обманываю? Когда это было, чтобы Артур хоть как-то меня привлекал?

— Женщины-ы-ы… — протянул он. — Вы, и правда, думаете, что можете хоть что-то решить в этой жизни? Да вы даже не можете выбрать цвет трусов. А ты говоришь, чтобы тебя слушали. Да ты посмотри на себя. Жалкая избалованная девчонка, которая постоянно чем-то недовольна. Кого ты там полюбила, а? Такого же мажорчика, как и ты? — его голос стал мерзким, как и смех, последовавший за ним. С каждым его словом, которое было брошено в мою сторону, я начала просыпаться и приходить в ярость.

— Ты ничего не забыл, Артур? — он сверкнул на меня с непониманием. — Ты такой же, как и я. Наши семьи дружат давно, так что ты такой же мажор.

— Ты забываешься. Я не такой. У меня есть свой бизнес, и я хозяин. — После его слов из моего рта вырвался смех.

— Хозяин чего? Своих трусов? Окстись, милый! То, что у тебя есть — это всё целиком и полностью принадлежит твоему отцу.

— Закрой свой маленький грязный рот. — Я могу поклясться, что слышала скрежет его зубов.

— Правда колет? Так я могу ещё сказать…

Но мне сказать не дали. Звонкая пощёчина освежила мои мозги, а голова чуть не развернулась на сто восемьдесят градусов. На меня первый раз в жизни подняли руку, не считая того инцидента с отцом. Щёку зажгло, и я мгновенно приложила к ней свою ладонь. Артур, видимо, и сам испугался того, что сделал, и его глаза стали наполнятся осознанием вины.

— Прости, Ась! Прости, пожалуйста. Я не хотел! Ты просто… ты иногда бываешь невыносима.

— Пошёл вон отсюда, — сквозь зубы процедила я и сделала шаг назад.

— Аська, прости. — И на мои губы в ту же секунду легла мокрая тяжесть. От этого поцелуя стало ещё противнее. Я ладонями упёрлась в грудь Артура и оттолкнула его от себя.

— Пошёл вон отсюда! Ненавижу!

И, видимо, до него дошла вся суть сказанной мною фразы, на что он только быстро выскочил из моей спальни, громко хлопнув дверью. Я подошла к кровати и села на неё. Скинула с ног туфли. На душе, словно кошки нагадили. Стало так плохо, что захотелось зарыдать в голос. Но я сдержала себя.

Когда же всё это закончится и меня, наконец-то, оставят все в покое? Но, видимо, вселенная думает, что на сегодня мне не хватило, и подкинула подарок в виде отца, который без стука вошёл ко мне в спальню сразу же после ухода Артура.

— А тебе что нужно, отец? Пришёл меня оскорбить или ударить? Так я тебя разочарую — это уже сделали за тебя.

— Тебя ударил Артур? — он посмотрел на мою покрасневшую щёку.

— Да, сказал, что я избалованная и неблагодарная. — Родитель как-то весело хмыкнул, прошёл по комнате и с явным удобством разместился в кресле.