Эти отношения не могли сложиться вдруг. Скорее предположить обратное, что они формировались на протяжении всей её жизни, чему способствовали всегдашняя eе добрая расположенность и глубокое уважение, которое питала Анна Александровна к людям духовного сословия.

Следует отметить особо промышление Божие об Анне Танеевой, сопутствовавшее глубокой вере этой женщины. Достаточно внимательно прочитать её воспоминания, где можно найти немало тому примеров. Приведём лишь один из них, свидетельствующий, что над рабой Божией Анной был распростёрт Покров Матери Божией. Единственной иконой, разрешённой арестантке Вырубовой иметь в камере Петропавловской крепости, был образок Божией Матери «Могилёвская». Перед чудотворной иконой Могилёвской Божией Матери она горячо молилась в Братском мужском монастыре, ещё будучи вместе с Царской Семьей в Ставке в Могилеве. Анна Александровна пишет: «Сотни раз в день и во время страшных ночей я прижимала её к груди… И первое приветствие по освобождении из крепости была та же икона, присланная из Могилёва монахами, вероятно, узнавшими о моём заключении».24

Находясь в заточении, испытывая невероятные страдания, какие только может испытывать искалеченный, больной человек, находясь в полной зависимости от своих лютых, безжалостных врагов, она не переставала уповать на Бога, молила Его об освобождении. При этом она обещала посвятить остаток своих дней служению Богу и ближним. Господь не посрамил возложенного на Него упования, и чудесным образом Анна Танеева была освобождена не без помощи её небесного покровителя – святого угодника Божьего, батюшки Иоанна Кронштадтского.

То духовное начало, которое было заложено в детстве и всё более и более крепло в течение всей последующей жизни под влиянием перенесённых невзгод и испытаний, особенно ярко проступило в годы эмиграции, когда Анна, исполняя данный ею пред Богом обет, посвятила свою жизнь сугубому служению Богу в монашеском чине.

Рассказ о духовном мире Анны Танеевой был бы неполным, если не раскрыть ту сторону её души, в которой ярко проступило особенное, освященное Богом свойство русского духа – святая любовь к Божиему Помазаннику – Царю.

Преданность Помазаннику Божьему всегда отличала национальный, коренной тип русского человека. Это то свойство русской души, которое вошло в плоть и кровь наших предков, и которое Анна Александровна впитала с молоком матери. Вне этого чувства как бы и теряется смысл бытия Русской нации. Любовь к своему Царю всегда воспринималась русским человеком, как жертвенное служение Царю, как Самому Богу – не щадя живота своего.

Примерами такого служения изобилует история Земли Русской. Вспомним атамана Ермака Тимофеевича. Не ради личной славы отправился он на покорение Сибири, но желая послужить до смерти своему Царю Иоанну Грозному, а чрез то угодить и Богу, делом вымолить у Него прощение за свои прежние неправды перед Богом, Царем и Русской Землей. Ярким свидетельством подобного рода служит подвиг русского героя, крестьянина Ивана Сусанина, который предпочел подвергнуться смертельной опасности, нежели допустить хоть малейшую угрозу благополучию своего Царя и ценою своей жизни спас молодого Государя от гибели.

Эти всем известные примеры торжества русского духа не являются пустыми символами или единичными эпизодами, но являются яркими проявлениями той духовной основы, которая вдохновляла миллионы русских людей на жизнь и созидание, а русских воинов – на подвиг смерти за Бога, Царя и Отечество. Именно этими дорогими и священными словами из уст своего командира – контр-адмирала Всеволода Фёдоровича Руднева были напутствованы и благословлены на подвиг моряки крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец» перед боем с японской эскадрой: «Мы не сдадим ни крейсер, ни самих себя, сражаясь до последней капли крови. Помолимся Богу перед походом и с твердой верой в милосердие Божие пойдем смело в бой за Веру, Царя и Отечество. Ура!».