А бабка все спрашивает, нет ли воды. Может ждала, что и ей легче станет, как той водицы напьется. А воды все нет да нет. Один день только начала копать, смотрю, под лопаткой земля вроде мокрая стала. Сердце мое зашлось, заколотилось. Стала глубже раскапывать, вот уж землица совсем мокрая и вдруг вода, как из ключика забила.

Припала лицом к этому ключику, пью воду, лицо омываю, голову намочила. Выполнила приказ бабкин. В кружку воды нацедила, бабушке понесла. Та обрадовалась. Велела с печи ее спустить. Посадила я ее на скамейку за стол. Водички той дала попить. Да уж видно никакая вода ей не помогла бы.

Бабушка говорит: “ Вот и умирать можно. Только тебе я передать все должна. Все что умею, ты будешь уметь” Не могла я ослушаться. согласилась. Приняла на себя колдовское умение. Бабка еще меня уму-разуму наставляла. А потом и про меня все рассказала, что не подкидыш я, а ее кровинка и Степан – мой отец кровный. Только про мать ничего не сказала. Кто она, откуда. Унесла эту тайну с собой.

Потом велела одеть на нее все чистое, сказала, что смерть за ней должна скоро прийти. Все дела на этой земле она сделала. И вправду, на другой день отошла она в мир другой тихо и мирно. Осталась я одна-одинешенька. А годочков то мне всего 17 было.

Пошла я к деревенским людям на поклон, чтоб помогли проводить бабку в последний путь. И люди помогли, все сделали, как надо. Только вот могилу выкопали за оградой кладбища. Не положено колдунье рядом с крещеными лежать.

Только после похорон вспомнила я про свою работу. Побежала посмотреть и глазам не поверила. Вместо ямы моей было небольшое озерцо, еще не заполненное полностью. Замерла возле него, вот уж чудо, вода то в нем необычная. цветом невиданным, бирюзовым. Глядела в эту воду и не могла наглядеться. Видно бабушка правду сказала, что вода в нем волшебная будет.

Вот и скажу тебе, много я людей этой водицей вылечила. Всяко бывало. Стали ко мне удалые захаживать по ночам, воду эту воровать. Утром пойду, вижу трава примята. Чё делать, как отвадить? Думала, да потом сказала деревенским, что ворованная вода только беду принесет. Надо наговор делать, тогда она волшебства набирает и от беды избавляет. И перестали деревенские за водой ходить, да траву у берега топтать.

Не только деревенские, начальство тоже на озеро мое волшебное зарилось. Как-то утром остановилась возле моей избенки машина красивая, блестящая. Вышел начальник из нее и давай уговаривать меня, чтобы продала ему свою избенку. А он мне денег даст много, новый дом куплю. Я и разговаривать не стала, отвернулась да ушла. Зашипел начальник, что пожалею. Не получилось по хорошему, будет по плохому.

Один день комиссия приехала, не знаю откуда. Сказали землю отрезать будут, мол единоличница, не работаешь нигде. Аршином всю землю перемеряли. И получилось, что надо отрезать аккурат тот кусок, где озеро мной выкопано. Так уж у них получилось.

Хоть и молодая была, поняла я, что не отступятся. Чтобы единоличницей не быть, надо в колхоз вступить.

Пошла я по начальству, в контору колхозную, в колхоз попросилась. В бригаду меня председатель не поставил, знал, что другие бабы разбегутся. Поставил сторожем на ферму по ночам работать. А мне и хорошо. Хоть и девка молодая была, лихих людей не боялась, знала, что не придут с баловством, побоятся меня.

Так и проработала я в колхозе, всю свою жизнь. На разных работах приходилось бывать. А на землицу мою больше никто не зарился. Все по закону было. Деревенским помогала, когда просили. Да и люди перестали от меня шарахаться. Здороваться стали. Другой раз из городу приезжали, на машинах. Я им тоже помогала. Помнила бабкин наказ, зла не делать.