в часы рассвета ожиданья.
Твоя рука в моей ладони
углем горит, не остывая.
Трепещет сердце молодое.
И до сих пор я это знаю.
И до сих пор я ясно вижу
костра оранжевые блики
в твоих глазах, что всех мне ближе,
великолепней всех великих.
Они проводят к счастья дверце
и убедят ее открыться.
И за тобою, дама сердца,
войдет туда твой верный рыцарь.
28 декабря 2007 года
«Совсем не потому не помню зла…»
Совсем не потому не помню зла,
что кровью голубою я накачан.
Любой ледник растает от тепла
любви к тебе, могучей и горячей.
9 января 2008 года
«Суровый век, суровые законы», —
когда-то в умной книжке прочитал.
Не нужно рисовать себе икону
и возводить не стоит идеал.
Но на земном пути тебя я встретил
и цену дорогую заплатил.
Ты для меня одна на целом свете.
И божество, и ангел во плоти.
22 января 2008 года
«Заветных слов умолкнет череда…»
Заветных слов умолкнет череда,
закроет Книгу судеб чернокнижник.
Что б ни вещал он, для меня всегда
ты всех красивее, милее, чище, ближе.
23 января 2008 года
«Под ворохом инструкций и бумаг…»
Под ворохом инструкций и бумаг,
под тяжестью забот и указаний
ты подаешь мне незаметный знак
к началу неуслышанных признаний.
Почуяв волны жаркие твои,
средь опостылевших столов и кресел
вся плоть моя трепещет от любви.
Я очень счастлив, хоть не очень весел.
23 января 2008 года
«Карниз, как толстый барабан…»
Карниз, как толстый барабан,
гремит под натиском капели.
Такое слышится в апреле,
но в эту зиму преуспели
ветра.
И дальний океан
нам шлет дожди, весны приметы.
Земля снегами приодета,
но тонок слой их на дворе.
Нечасто встретишь в январе
сезонов грустное смешенье.
В печи сосновые поленья
сгорают в медленном огне,
даря тепло тебе и мне.
В твоих глазах мелькают блики
от плазмы желтых мотыльков.
Мне сердце рвет восторг великий.
Освобождает от оков
приличий. От оков морали.
Мы через миг уже лежали
нагие в облаке крахмальном.
Я пил нектар мечты хрустальной
из нежных и горячих губ.
Настойчив был, немного груб.
Терзал ладонями своими
прохладу кожи на груди,
желая страсти не вредить
неловким словом или делом.
Ты отвечала неумело.
Или хотела показать,
что нам еще не время знать
все прелести любви науки.
Твои дрожали губы, руки.
Из чрева доносились звуки
в объятьях жарких и стальных
двух тел влюбленных, молодых.
Еще мгновение, и лавой
из жерла спящего вулкана
наружу вырвется восторг.
И задрожит клубок двуглавый.
И сладких розовых дурманов
на нас накатится поток…
Летит мечта воздушным змеем,
пронзая ледяную мглу.
А я сижу, в окно глазею,
кулак подставив под скулу.
29 января 2008 года
«Пусть соловей веселым свистом…»
Пусть соловей веселым свистом
выводит трель в саду ветвистом,
где ждет любимую свою.
А я дождался и пою
в погожий день и в день ненастный.
В глухую ночь и в полдень ясный.
О той любви к тебе прекрасной,
что светом полнит жизнь мою.
30 января 2008 года
Жду чудес
Опять окрасился восток
лучами вечного светила.
И вышел каменный цветок
из рук влюбленного Данилы.
И я с рассветом жду чудес.
И я твоей любовью светел.
С тобою ожил я, воскрес.
Не вечен хоть, но долголетен.
И мне с утра и до утра
от чувств к тебе покоя нету.
И завтра то же, что вчера.
Люблю с рассвета до рассвета.
1 февраля 2008 года
Себе
И что, мне тоже сорок восемь.
Не упрекнуть меня во лжи,
меня не зацепила осень.
Я молод, свеж, как василек во ржи.
Хоть больше года, как я дед,
но не морщинист и не сед.
И далеко еще до тлена.
Любви познал коварство плена.
Но этим я не огорчен.
И солнце красным кумачом
не скоро вспыхнет на закате.
И многим я желанен (кстати).
И много жажду в жизни я.
Работа, дом, друзья, семья.
Глотаю счастия нектар.
Веселой юности пожар
бушует и в душе, и в плоти.
А возраст пусть других заботит.