Я сдалась без боя. Последняя здравая мысль до того, как он швырнул меня в койку, была печальна и лирична: неужели я того и ждала?

Он был необычайно нежен, ласкал, как невесту, а я терпела, шептала «еще» – вместо того, чтобы спихнуть его на пол и обматерить нормальными человеческими словами. Что нашло на Бригова? Решил меня использовать? Испугался потерять? Влюбился, как в самого себя?

В общем, подтвердилось расхожее правило: женщина, как мобильник – наворотов много, а функция одна. Но какая же баба не мечтает сохранить семью?

Бригова хватило на полчаса, потом он выдохся, решил, что хватит. Пошатываясь, ушел в ванную, вернулся, лег и выставился на меня такими глазами, словно я теперь перед ним в неоплатном долгу.

Не дождавшись признательности, откашлялся и перешел к делу.

– Юлька, я тут влип в одну историю…

– Ты говорил, – зевнула я, – На Сорок пятой улице, между школой и лечебницей.

– Ага, там скверик и темные аллеи… История занятная. Она чревата крупнейшим со времен «Ирангейта» международным скандалом. И персонажи скандала будут всячески препятствовать попаданию этой истории в средства массовой информации. Хватаешь мысль?

– Шантаж, – зевнула я. Знаем мы его истории.

– Нет, – Бригов покачал головой, – Шантаж – это когда плохие парни издеваются над хорошими, требуя оплаты за ошибки молодости. А мы с тобой парни положительные, поэтому давай условно назовем наше мероприятие 201-м способом относительно честного отъема денег у населения.

– Мы с тобой? – я очнулась, – Наше мероприятие? Дорогой, это подло – принимать за бывшую жену решения, чреватые пожизненным заключением!

Бригов съел мою «бывшую» и с фальшивой доверительностью положил руку на плечо.

– Нет, Юлька. Думай что хочешь, но пять миллионов баксов – это не подло. Знаешь правило пяти миллионов баксов?

– Нет, – машинально промямлила я.

– Хорошо иметь пять миллионов баксов… – он мечтательно уставился мимо меня.

– Какой ужас, – ахнула я, – Бригов, если ты не врешь, тебя убьют на месте. И меня убьют. И всех, кто в радиусе мили.

– Конечно, дело расстрельное, – не стал отнекиваться Бригов, – Вот поэтому я и хочу, чтобы ты помогла. Какое бы ни сложилось у тебя мнение о моем поведении, ты, Юлька, единственное на свете существо, которое в глубине души не желает мне зла.

Это была очень театральная фраза. И попала она в самую середину болота. Всосалась. Но прежде чем сдаться на милость победителя, я в последний раз сорвалась с поводка.

– Верно, Бригов. Несмотря на то, что всю жизнь ты являешься автором и движущей силой моих неврозов, глубоко в душе я не желаю тебе зла. Но и потакать твоим интересам не хочу. Больше всего на свете я мечтаю развестись. Прости, не могу, не должна, не имею права быть твоей женой. Я не стою тебя, Бригов.

Он не мог игнорировать такой выпад. И вполне предсказуемо полез обниматься. Жарко зашептал:

– Юлька, нам нельзя ссориться… К черту баб, ты самая лучшая… До богатства рукой подать, вот оно – на днях! Мы уедем, нас никто не достанет. Только представь – новая жизнь, солнце, пальмы, белые штаны… Мы сделаем документы – самые законные документы, уж поверь. Пусть меня уволят, плевать, устроимся в любом уголке, а большие деньги будем хранить в маленькой стране… ты знаешь, в какой. Начнем все заново, будем счастливы… В конце концов, если я действительно тебе противен, пять миллионов – это сумма, которая всегда и без остатка делится на два. Хочешь – разделим, не хочешь – все в твоих руках, Юлька. Ну, скажи, как вдолбить в твою кочерыжку кроху здравого смысла?

Да никак не вдолбить. Устройство-то не подключено.