– Мама! Мама! Училка!

– Алло? Да, Михаил Иванович.

В следующее мгновение тяжёлый рюкзак стукнул Полину в спину, а его хозяйка яростно крутила педали к пустырю. Вслед неслось монотонное гудение: деревня смаковала новость. Учительницу Сашевич укусила змея.

Укусов змей у Полины ещё не было. Она одновременно чувствовала ажиотаж и ужас. Это не экзамен, профессора Тихомирова и более опытных врачей рядом нет. Придётся справляться самой. Полина ворвалась внутрь и чуть не полетела на пол, прямо к смачному плевку – запнулась об обувь. Ботинки разлетелись, камешек застучал по полу. Подскочила – к ней хромала Сашевич собственной персоной.

Михаил Иванович Онучин, муж дородной Марьи, трусил рядом. Полина налетела вихрем.

– Немедленно лечь! Где холодильник? Покажите укус! Скорую вызвали?

– Левая стопа, сбоку, – услужливо подсказал Онучин. – Скорую сразу вызвал, потом вам позвонил.

В отличие от супруги щуплый мужичок говорил быстро и по делу. Он меленько переступал рядом, готовый помочь в любую минуту. Полина уложила Сашевич в кровать, осмотрела стопу, ахнула – две красные точки, близкие к нарыву, из ран сочилась белёсая жидкость. Чёрт! Яд. Змея была ядовитая! Полина обернулась на плевок.

– Это я на всякий случай отсосал, как в книжках, – пояснил Онучин. – Рот прополоскал.

Полина кивнула, действовать надо быстро. Она затормошила Сашевич.

– Раиса Мусаевна! Когда это произошло? Когда вас укусили?

Бывшая учительница была бледна, с резкой пергаментной кожей и блёклыми глазами. Она схватила Полину за футболку.

– Кворила! Кворила!

– Не двигайтесь, пожалуйста. Вам нельзя много двигаться. Когда укусили? – обратилась она уже к Онучину.

Сама побежала к холодильнику. Из морозилки вынула какой-то пакет. Наверное, мясо. Нужно сделать компресс. Заморозку обернула полотенцем, положила на ногу. В рюкзаке нашла несколько таблеток от аллергии. Так, что дальше?

– Где у вас таблетки?

Сашевич снова попыталась встать, Полина её уложила. По взмаху руки поняла, где искать – в комоде. Там среди бумаг и чеков отыскала упаковку тромбо асса.

– Нужно выпить для разжижения, и воды.

Онучин метнулся к крану.

– Минут пятнадцать назад её сын увидел. Он крышу смолит, ну, гудроном. Она к нам через бурьян шла. Босиком. Может, тогда и укусила. Живёт, как бурундук, одиночкой. Беда случилась – звать некого.

Полина не слушала: некогда. Пятнадцать минут – значит, шанс есть. Быстрее, быстрее! Дала воды, аспирин – отлично. Дальше – капельница, глюкоза! В рюкзаке нашла пакет с физраствором (хоть рюкзак полегче станет), вручила Онучину – держите выше. Ввела пятипроцентную глюкозу, на истончённой руке еле нашла вену. Сашевич извивалась на кровати.

– Кворила. Кворила. Огород. Иди.

– Не двигайтесь, пожалуйста! Нельзя!

Полина огляделась. С каждым движением яд быстрее разойдётся по телу. По старческому телу. Чёрт! Голова взрывалась. Может, привязать? Полина отошла к шторе – подойдёт ли?

– Эй, эй! – голос Онучина звучал панически. – Она снова встала!

Сашевич хромала к двери. Растерянный Онучин с капельницей семенил следом. Полина подскочила, уложила вновь. Да что же за тварь её укусила?

– Вам лежать надо! Лежать! Чтобы яд по телу не расходился.

– Там! Огород!

Да блин! Полина силой прижала Сашевич к кровати, чуть не легла на неё. Быстрее. Полина достала телефон. Набрала «ядовитые змеи». Поисковик выдал картинки, стала листать. Одна, вторая, десятая. Бурые. Чёрные. Кобры. Зелёные. Ужи. С рисунком.

– Раиса Мусаевна, какая змея вас укусила? Мне надо знать змею, чтобы помочь. Скажите, когда узнаете, хорошо?

– Кворила. Кворила!

Руки старухи скорчило судорогой. Полина отбросила телефон, на экране осталось изображение мелкой жёлтой змейки. Чёрт! Высыпала содержимое рюкзака. Кофеин, кофеин! Набрала, вколола. Быстрее, быстрее. Потрогала руки, ноги – холодные. Может быть остановка сердца. Тромб. Инсульт. Дыхание? Приподняла Сашевич.