Я с недоверием посмотрела на Милицу, но та уже не улыбалась. Она схватилась лапами за живот, и не в силах сдержаться от смеха, брякнулась со скамьи и покатилась кубарем по земле пока не зарылась по уши, в шуршащий ковёр из листьев. Лиса каталась по палой листве, безудержно хохотала и при этом подёргивала лапами. А я смотрела на неё с недоумением и думала, что меня наверняка разыгрывают. Чтобы развеять свои сомнения, я в ожидании разъяснений перевела взгляд, с хохочущей Милицы на Анну. Но та, в отличие от лисы, даже не улыбнулась. Значит всё-таки – это была не шутка.

– Да, я ведьма, – как ни в чём ни бывало, подтвердила мою догадку Анна.

– Ну хорошо, допустим… А вы хорошая ведьма или злая? – с подозрением спросила я.

При этом мне хотелось выглядеть, как можно серьёзнее. Тут я вспомнила сцену из одного старого фильма – там таким тоном один суровый дяденька допрашивал, доставленного в штаб шпиона.

– А ты сама, как думаешь? – Милица высунула острую мордочку из-под вороха сухих листьев и с хитрецой во взгляде, подмигнула Анне. – Да… сочувствую я тебе, девочка. Тяжёлый случай. Но … не самый запущенный. Тебе ещё повезло, что ты попала в надёжные руки.

Лиса умилялась тем, что так ловко ввела меня в замешательство.

– Такие надёжные руки, что из них уже не вырвешься… – в её глазах вспыхнул дикий огонёк и она плотоядно облизнулась. – Анна Андреевна, а вы как предпочитаете употреблять, доверившихся вам девочек, с солью и перчиком … или без?

– Ну всё, довольно, Милица… прекрати, – Анна взяла меня за руку и дала мне понять, что это у Милицы такие шутки, и что на самом деле мне не о чем беспокоиться. – Не обращай на неё внимания. У некоторых лис такое своеобразное чувство юмора.

– Всё в порядке, – сказала я. – Можете меня не успокаивать. Мне на самом деле не страшно. Это в какой-то степени даже интересно. Ведь я никогда ещё не встречалась с настоящей ведьмой.

Она смотрела на меня и пока ещё не произнесла ни слова – видно решала: какой объём информации можно мне сообщить, чтобы сразу меня не огорошить.

Пока мы молчали, со стороны пруда пронёсся лёгкий ветерок. Он принёс с собой запах осенней прохлады и приближающихся заморозков. Ветерок покружил вокруг нас по земле, разворошил листву, прочертил на зеркальной поверхности луж рябые дорожки, и петляя как белка, умчался вверх – где и скрылся в густом лабиринте спутанных ветвей.

– В наше время у людей сложилось искажённое представление о ведьмах, – Анна поправила растрёпанную ветром причёску, и извлекла из складок шарфа, угодивший туда кленовый лист. – Люди знают о нас только то, что те, кому выгодно, чтобы о нас так думали, вложили им в их головы. Образ ведьмы для них – это злая женщина или старуха с ужасной бородавкой на носу. По ночам она варит зелье, летает верхом на метле, носит плащ с капюшоном или остроконечную шляпу, строит козни и на всех наводит порчу.

– А ещё похищает детей, – напомнила ей Милица.

– Дорогуша, это уже перебор, – Анна пригрозила ей пальцем, но на самом деле, она неё не сердилась. – Я, конечно, ценю твоё чувство юмора. Оно у тебя сродни английскому. Но давай-ка прибережём его для более подходящего случая.

Ей понравилось, что несмотря на подтрунивания Милицы, я продолжала сохранять спокойствие и держала себя в руках. После лёгкого потрясения я понемногу начала осваиваться в Навьем Мире и уже стала его принимать как данность. Я почувствовала, что он меня как бы принял, – что для меня само по себе стало хорошим знаком, – и я приготовилась к новым открытиям, в чём целиком и полностью решила довериться Анне.