– Ваша честь, из некоторых источников нам стало известно, что присяжный номер тридцать, Бонни Таюс, регулярно употребляет наркотический препарат ативан. Она никогда не лечилась, не подвергалась аресту и никогда не признавала своей наркозависимости. Разумеется, не призналась она в этом и заполняя анкету, и в ходе устного опроса. Ей удается жить тихо и незаметно, сохранять работу и мужа, хотя он у нее уже третий.

– Как вы это узнали? – спросил Харкин.

– Посредством проведенного нами весьма широкого опроса всех потенциальных присяжных. Уверяю вас, Ваша честь, с миссис Таюс ни в какой нелегальный контакт мы не входили.

Это Фитч разузнал. Второй муж миссис Таюс жил в Нэшвилле и работал на круглосуточной мойке трейлеров и тракторов. За сотню наличными он с радостью выложил все, что знал о своей бывшей.

– Что вы думаете об этом, мистер Рор? – спросил Его честь.

Не колеблясь ни секунды, Рор солгал:

– У нас тоже есть такая информация, Ваша честь, – и послал ехидный взгляд Джонатану Котлаку, который, в свою очередь, переадресовал его другому адвокату, ответственному за группу, в которую входила Бонни Таюс. Они потратили на работу, связанную с отбором жюри, миллион долларов, а эти дармоеды упустили такой важный факт.

– Прекрасно. Присяжный номер тридцать исключается по определенной причине. Возобновите ведение протокола. Присяжный номер тридцать один.

– Вы позволите нам прерваться на несколько минут, Ваша честь? – попросил Рор.

– Да. Но только очень ненадолго.

Итак, отработано тридцать номеров. Десять присяжных утверждены. Девять отведены истицей, восемь – ответчиком, три – судом. Непохоже, что дело дойдет до четвертого ряда, поэтому Рор, у которого остался в запасе лишь один отвод без объяснения причин, указал на присяжных с номера тридцать первого по тридцать шестой и шепотом спросил у сгрудившихся вокруг него помощников: «Который самый поганый?» Все единодушно ткнули пальцами в номер тридцать четыре – это была огромная злобная белая тетка, которой они боялись с самого первого дня. Звали ее Уайлда Хейни, и месяц тому назад все они поклялись не допустить Ужасную Уайлду в жюри. Посовещавшись еще немного, решили согласиться на номера тридцать один, тридцать два, тридцать три и тридцать пять. Не сказать чтобы все они были такими уж безупречными, но все же лучше, чем Ужасная Уайлда.

Чуть поодаль тесно сгрудилась другая группа, армия Кейбла решила отвести тридцать первого, согласиться на тридцать второго, оспорить тридцать третьего, поскольку им был слепой мистер Херман Граймз, принять тридцать четвертую – миссис Уайлду Хейни и, если будет нужно, отвести номер тридцать пять.

Николас Истер, таким образом, стал одиннадцатым членом жюри присяжных в процессе «Вуд против «Пинекса». Когда в три часа судебное заседание возобновилось после перерыва, судья Харкин начал оглашать имена отобранной дюжины присяжных. Они по очереди проходили через дверцу в барьере и занимали предназначенные им места в ложе. У Николаса было место номер два в переднем ряду. В свои двадцать семь лет он был одним из двух самых молодых заседателей. В жюри вошли девять белых, три черных, семь женщин, пять мужчин, один слепой. Три дублера сидели в углу ложи на скрепленных между собой стульях с мягкой обивкой. В половине пятого все пятнадцать человек встали и произнесли клятву присяжных. Затем все полчаса выслушивали строгие наставления судьи Харкина присяжным, адвокатам и тяжущимся. Любой контакт с присяжными во время процесса будет сурово караться денежными штрафами, вероятно даже, что сам процесс будет признан недействительным в силу нарушения процедуры, а барристеру будет грозить исключение из корпорации, а то и смерть.