Набрав полные сумки золотых персиков, путешественники поужинали, приготовив на костре ухи из местной рыбы, и, конечно же, попробовали волшебные плоды, которые, вне всяких сомнений, обладали просто неземным вкусом. После чего все мирно заснули, надеясь завтра отправиться в обратный путь, насушить из персиков урюка и продавать его на вес золота.

С первыми лучами солнца Стиви открыл глаза. Персиковый сад стоял ещё в голубой утренней тени, воды, падающие со скалы, светились наверху, а внизу сливались в затемненное полотно. Почувствовав себя странно, парнишка взглянул на спящих товарищей. Они словно вросли в землю, и местами из их рук и ног, из головы, пробивались ветви персиковых деревьев.

Да и сам он пустил корни, как стало ясно чуть позже. Пошевелиться не представлялось возможным, пока ещё могла двигаться только голова. И чем выше вставало солнце, тем сильнее деревенело всё тело, и Стиви всё думал, глядя на рощу, что эти деревья, скорее всего, росли здесь всегда, и будут расти ещё много-много сотен лет.

Здание оцеплено. Ты видела своими глазами, как гламурно разодетые парни проносили через пост охраны оружие, поблескивая ягодицами в узких кожаных брюках и неприлично белыми улыбками. «Они геи» – шептались старые женщины у стойки reception. Тебе некоторые из их лиц показались знакомыми.

Ты пока еще не понимаешь, что происходит, поднимаясь по лестнице на третий этаж, в номер, твоя рука останавливается на изгибе плеча, там, где солнце и морская соль отслоили от тебя кусочек кожи. Влажное полотенце под мышкой. Задумавшись, проходишь свой этаж. Видишь потолок над лестницей – самый верх, но всё еще варишься в своих мыслях, сцарапывая с плеча отчужденное.

На пятом этаже полно людей. Точнее, каких-то существ, похожих на людей, они встревожены. По их плащам, жабо и торчащим клыкам ты заключаешь, что это вампиры, после чего до тебя доходит, что это не твой этаж. Возвращаешься на лестницу. Теперь потолок над ней для тебя значит нечто очевидное. Посеребренные от солёной воды, голые ноги слегка цепляются за ворс ковра, расстеленного на лестнице.

Спускаться два этажа вниз. Ты задумчиво запускаешь палец в нос и начинаешь ковырять затвердевшую корку, до тех пор, пока с участка между вторым и третьим этажом тебя не замечает дуло ружья. Парень в балаклаве – торчат одни глаза, и все, что ниже, тоже затянуто чёрной тканью, бежит вверх по винтовой лестнице. Его голос эхом разлетается по зданию, но часть звука впитывают ковры и его балаклава.

– Вы не знаете, что такое настоящая депрессия! Я вам покажу!!! – кричит он и направляет на тебя ружьё. Достав палец из носа, но забыв об отвалившейся челюсти, поднимаешь руки, продолжая по инерции спускаться. Парень фыркает и прожимает спусковой крючок. Пули проходят сквозь твою грудь. Какое-то время кажется, что должна появиться надпись Game Over, ты падаешь на пол, созерцая уходящие вверх ступени, веки слипаются.

Далее ты обнаруживаешь, что угол обзора ограничен вырезами. Под шапкой ужасно жарко. «Я покажу вам, что такое настоящая депрессия!» – проносится в голове, пока бок и локоть еще вибрируют после отдачи от выстрела, и перед тобой отворяется дверь третьего этажа.

Напротив ты видишь еще одну себя, в длинной белой ночной рубашке, выглядывающую из номера. Стреляешь. Потом снова и снова, встречая разные версии себя, даже немного разного роста и по-разному одетые, палишь в них, проседающих на пол, продвигаясь по коридору. Некоторые из них так же вооружены.

Навстречу движется группа из 15—20 разных версий тебя, ты даже не успеваешь их сосчитать, надо стрелять. Они тоже стреляют. Чьё-то дуло сзади, и справа, и слева, и стремительно редеющая группа впереди.