– Я, старший сержант милиции Иваненко Владислав Федорович, в течение последних десяти лет работаю в должности милиционера патрульно-постовой службы нашего районного отдела милиции. В мои обязанности входит охрана правопорядка, то есть выезды в составе подвижной милицейской группы по звонкам граждан для пресечения действий хулиганов и пьяниц.

– Это я знаю, – перебил его лейтенант: – Давай, о Синюкове.

– А вот, как только поступил я на службу, так почти дежурства не проходило, чтобы кто-нибудь не позвонил и не вызвал милицию по адресу: улица Красных партизан, дом семнадцать, квартира три, потому что проживавшие по этому адресу граждане: Синюков Геннадий Семенович и его бывшая супруга, продавщица из пивного ларька, Синюкова Ирина Петровна, имели свойство, или обычай, как там правильно сказать, напившись, громко материться и драться между собой, а иногда, с соседями или просто с незнакомыми людьми. И если его бывшая супружница работала, то Генка этот никогда не работал, кроме как на сутках, сидел на шее у жены, и даже был судим с условным сроком за тунеядство в советское время. И был бы еще раз судим, но случилась перестройка, а потом крах социализма, и, когда безработными стали почти все, статью за тунеядство отменили. Что еще сказать? Никчемный мужик, ни на что не гож, доброго слова людям не сказал, правда, и его никто добрым словом не отметил. Зато скандалил виртуозно. Любую ссору мог завести на пустом месте, да так бойко, как будто готовился к этому три дня. По-своему был очень талантлив в двух вещах: во-первых, выпить мог за раз ведро водки, а на следующий день встать как огурчик и на физиономии – никаких следов от предыдущей попойки. Тут вечером сто грамм перед сном выпьешь, а утром на свою рожу с синими мешками под глазами в зеркало смотреть противно, а этот… Кто не знает, что он алкаш, ни за что с первого раза не поймет…

– Хорошо, а второй талант? – перебил его заинтересованно лейтенант.

– Не поверите! Красноречие! И откуда он столько слов знает? Причем, если захочет, говорит культурно и грамотно. Речи толкает как артист или председатель профкома. С подобающей жестикуляцией! Умеет подначить, завести людей. Когда в конце восьмидесятых пошли митинги за гласность и перестройку, а потом за смену политической власти в Советском Союзе, так Синяк первый завсегдатай был на сборищах, благо там заинтересованные лица выпить ему наливали. Громче всех лозунги выкрикивал – так называемый, «глас народа»! Года два назад к нам какой-то представитель приезжал от анархистской политической партии, агитировал переизбрать его в областную Думу. Генка так ему понравился, что анархист ему и работу предложил, и приодел, и с собой в город забрал. А Синюков как раз со своей Иркой разошелся. Она себе армянина нашла и Генку из дома выгнала. С новым мужем ларек открыла, а Генка обиделся и тот ларек пытался поджечь. Мы его, слава Богу, вовремя задержали и предупредили, что если самостоятельно не уберется из районного центра, то посадим. Не представляете, сколь было радости у Генкиной бывшей супружницы, у соседей и у милиции, когда Синюков с депутатом в Волгоград уехал. Думали, больше не вернется! А он, оказывается, здесь объявился.

– А почему его Синяком называешь?

– Да кличка у него среди собутыльников такая. Наверное, по фамилии.

– Его что, правда, могли из-за политики убить?

– Да какая там политика! Как напьется, становится дурак дураком. Наверное, по приезду в город, выпил лишнего, драку с окружением депутата затеял, поэтому в больницу попал. Если бы его кто-то хотел убить из-за политики, то раньше бы убили, прямо на вокзале, а не сейчас. Не верю я что-то в убийство!