Я остался у двери, держа руку на рукоятке своего револьвера 357 калибра, в полном недоумении. Казалось, Брюс нарушал все правила поведения полицейских. Он вошел в дом, не представившись, не спросив разрешения, даже не объяснив, зачем он здесь. Он вел себя так, будто приехал навестить родственников.

Брюс продолжал читать газету, а пара продолжала ссориться, время от времени поглядывая на полицейского. Меня они даже не заметили. Когда муж начал оскорблять жену, Брюс громко пошуршал газетой.

– Эй, ребята! Прошу прощения! Вы меня слышите?!

Удивленный муж резко повернулся к Брюсу:

– Ты что тут делаешь?!

Брюс сказал:

– У вас телефон есть? Посмотри-ка сюда, 1950 год, Додж! Отличное состояние! Можно мне позвонить? Знаю, что поздно, но не хочу упустить эту машину. Где у вас телефон? Мне нужно позвонить прямо сейчас!

Муж, ошарашенный, указал на телефон. Брюс встал, набрал номер и что-то пробормотал в трубку. Затем с разочарованием положил трубку:

– Можете представить? Отказались со мной говорить, потому что сейчас два часа ночи!

К этому моменту ссора утихла, пара стояла в таком же недоумении, как и я.

– Кстати, – сказал Брюс с улыбкой, будто только что заметил, – у вас что-то случилось? Мы с напарником можем чем-то помочь?

Муж и жена опустили глаза и покачали головами:

– Да нет, ничего такого.

Мы немного поболтали с ними, напомнили, что уже поздно, и соседям было бы приятно отдыхать в тишине. Вскоре мы ушли.

Я был сильно озадачен. Ранее в тот же вечер мы разняли подобную ссору по стандартному полицейскому протоколу: взяли ситуацию под контроль, вежливо развели стороны, успокоили их, а затем свели обратно, что разрядило обстановку. Меня учили именно так, а это что за новый способ?

Как специалист по английской литературе, который 10 лет преподавал Мильтона и Шекспира, я видел немало необычных поворотов сюжета. Но чтобы полицейский утихомирил двух «дикарей», неожиданно зайдя к ним в дом как беспардонный, но дружелюбный гость? Брюс вынудил их сыграть роль хозяев, хотели они этого или нет.

Как только мы вернулись в патрульную машину, я спросил:

– Что это было? Почему мы сначала разняли ссору обычным способом, а потом ты устроил этот газетно-телефонный цирк?

Он пожал плечами:

– Я не знаю. Я работаю на улицах уже больше 10 лет. Просто научился.

– Слушай, я, хоть и новичок, – сказал я, – но уже не мальчик [Мне тогда было 35]. У меня нет 10 лет. Меня могут пристрелить, если я попробую такое повторить. Расскажи, как ты понял, что это сработает?

Тогда я еще этого не осознавал, но в тот вечер родилось словесное дзюдо и состоялся первый урок на моем карьерном пути самурая общения. С детства я занимался боевыми искусствами и имел черные пояса по дзюдо и тхэквондо, но никогда не видел, чтобы подобные принципы применялись так эффективно в жизни.

Но практиковать боевые искусства в зале с вежливыми соперниками, которые кланяются друг другу, вместе учатся и соревнуются – это совсем иное. В дзюдо я научился перенаправлять энергию соперника в своих интересах. Если он шел на меня, я отходил в сторону и применял прием, благодаря которому использовал его собственную силу, чтобы провести его мимо себя и взять в захват. Но Брюс Фэр сделал почти то же самое без малейшего намека на применение силы. С помощью слов, газеты и телефона он успокоил двоих разъяренных людей, применив техники, которые освоил вместе с приобретенным опытом.

Я был заинтригован. Все время своей службы в полиции – от патрулирования улиц до переговоров с заложниками – я внимательно наблюдал за такими парнями, как Брюс. Я начал методично изучать техники общения опытных полицейских, носил с собой диктофон на каждый вызов. Я обращал внимание не только на то, что говорили, но и как это говорили. Раз за разом я видел, как более опытные офицеры разыгрывали разные роли, ловко манипулируя энергией людей, чтобы уладить потенциально опасные ситуации.