Издалека они шли, от янтарных берегов неспокойного моря, от дубовых рощ, от громовых камней и спрятанных в глуши деревянных идолов, которым поклонялись их предки. Несколько семей. Им приходилось держать рот свой на замке, чтобы люди не распознали в них чужестранцев. Они двигались к своим и знали, куда идут: к чудо-озеру, к Синему камню. Там с древних времён было городище, там поклонялись великому громовержцу, и там они остановились, у города Переславль-Залесский.

А потом поднялись на крыло, как птицы, в поисках нового пристанища. На берегу речушки Неи было им спокойно вдали от посторонних взглядов. Тогда и встретил наследник древнего племени смуглую девушку из восточных земель. Они поженились, обзавелись детьми, но житья им родичи не дали. Пошёл клан на клан, стена на стену, и родители прокляли свою дочь за то, что она вышла замуж за иноверца. Да и соседи косо поглядывали. Что делать? – поднялись на крыло.

А путь был неблизкий: за Уральские горы, в заповедные места к высоким скалам, где слагались легенды о самоцветных камнях, золотых приисках, малахитовых копях. И вот пришли туда, где в малом селении стоят дома цвета малахита да травка стелется бархатным ковром по завалинкам. И запах липы зависает туманом над тихой летней рекой.

Их прозвали «краюшкиными», потому что они поставили дом на окраине, а фамилию свою никому не сказали. Им было что скрывать. Дети их в церковь не ходили. Жили тише травы, ниже воды, и слова из них не вытянешь. Только муж молодой стал вдруг изменять своей супруге. Смуглая красавица, которая на всё была готова ради любви, сошла с ума. На улицу она больше не выходила: её держали взаперти.

А сыновья подрастали. Старший – статный и видный, с харизмой оратора и книгочея. Но спесив. Младший по уму ничем не уступал брату, отличался скромностью, хоть и шалун большой, и была у него одна бесценная черта: доброта. Именно этот мальчик увидел девочку с чёрными глазами, когда приколачивал к полу калоши священника. Со школьной скамьи они не расставались, до самой смерти. Именно этот мальчик оказался тем самым Синим камнем, по зову которого шло племя.

Он родился на Урале —небольшой человечек с каштановыми волосами, хитрым прищуром, в вечном поиске чего-нибудь забавного. Он изучил всё, что касается строительства, и строил, строил, строил под землёй, на земле, над землёй… Он собрал людей и посадил тысячу деревьев, чтобы детям было легче дышать после великой войны. Дверь в его дом всегда была открыта для всех, к нему приходили за советом, поплакать, поделиться радостью. Как по воде, он шёл в архипелаг ГУЛАГ, чтобы навестить родственницу, и никто его даже не остановил. Когда он покинул нас, проводить его собралось такое количество народу, что это было больше похоже на прощание с махатмой, и двигалась процессия подобно волнам далёкого моря.

Но до печальных событий ещё очень и очень далеко, и дедушка напевает что-то себе под нос, а бабушка Анимаиса уж тут как тут, подшучивает над ним, подсказывая текст песенки: «Кастрюлю вижу – пою! Картошку вижу – пою!», он сначала это повторяет, а затем спохватывается: «Да будет тебе!» И порывистая Анимаиса с душой ирокеза хохочет сипло, со свистом на выдохе – она ни дня не может прожить без сильных эмоций.«Тише, тише, Веру разбудишь!» – подаёт свой голос осторожная Зинаида. Однако сестра не унимается: «Да неча тут спать-то! Пора девку к порядку приучать. Вон, полы не мыты!» – «Мыты – не мыты, а сперва покушать ребёнку нужно». Вера завтракает, сидя на коленях у деда, а властная Анимаиса зорко следит своими птичьими глазками за каждым её движением. И вот, с тазиком и тряпкой, Вера стоит на пороге комнаты. Это – «вход в святилище».