– Не пугай, у меня сердце слабое, – пробормотала подруга, сдерживая смех.

– Ха-ха.

– Серьезно, – перешла на нормальный диалог Карина. – Тебе не все ли равно, что там прочел и чего не прочел родительский хахаль? На святую деву ты не похожа, монашкой не представлялась, на великую культурную ценность не претендуешь. Любовный роман, он и в Африке любовный роман, в какую фольгу его ни оберни. Регенты, англичане, шейхи, опекуны, полицейские, эльфы, пираты, вампиры – один хрен, сюжет не меняется. Есть она, есть он и есть тыдыщ, то бишь любовь. Женщинам ж антураж – для эстетики восприятия, главным всегда и везде остается пресловутый Тыдыщ. У кого-то Тыдыщ целомудренный и чистый, как роса поутру, у кого-то стерильный, как наволочка в больнице, бывает грязный коврик у порога, или симбиоз Камасутры со справочником по анатомии. Еще медленный эстонский Ты-ы-ы-ыдыщ, когда трехтомник венчает первый скромный поцелуй. И не забудь сверхзвуковой Тыдыщ, когда в четвертом абзаце первой главы его естество входит в…

– Ты увлеклась, – перебила я Карину.

– Я увлеклась, – не прерываясь и не меняя интонации, согласилась она. – Короче, пофиг.

– Пофиг гуляет.

– А Хуан? – вписалась в поворот диалога Карина.

– Не знаю. Я про него забыла.

– Ну, так иди глянь. Не отлынивай. Давай, давай, – нетерпеливо подстегивала она, пока я разувалась и шла на кухню.

Взяв с холодильника «зюкзюк», я направила оружие массового наблюдения на темные соседские окна.

– Мальчик гуляет, – резюмировала я в трубку и вернула бинокль на место.

– С кем?

– Не знаю.

– А-а, – разочаровалась Карина, – гуляет, в смысле, вне дома. Печально. Чего наденешь? – вернулась она к прежней теме.

– Носки, – я как раз направилась за ними в комнату.

– Будешь очаровывать Света носками? Чудное имя, кстати.

– Политкорректная стала, да? Женское оно… Имя.

– А вот здесь, дорогая моя, ты придираешься уже. В оригинале там что-то русское, красивое. Пересвет, например. Или… Не помню, чего там еще на «свет» заканчивается у славян, но это точно будет мужественно.

– Главное, чтоб вся мужественность в имя не ушла.

В трубке послышалась возня и приглушенные голоса. Карина тихо взвизгнула и неприлично захихикала.

– Жорж домагивается? – предположила я, и по новому смешку подруги поняла, что угадала. – Я потом перезвоню.

– Уг-ку, – ответила Кариша.

Кнопочку «завершить» на смартфоне я нажимала уже на более громком «не дергай за сись…» За что конкретно там дергал Жорж, я услышать не успела, да и чего-то как-то не хотела.

Теряю я ее, однозначно теряю. Последний незамужний рыцарь покидал ряды ордена Благородных Девиц, сраженный вражеским мечом в самое сердце. Как бы там ни шутила Карина, но Жорку она любила. Мама Жоры, понятное дело, от потенциальной дочери не в восторге, но ее понять можно. Если б такая девица вздумала с моим сыном «дружбу» водить, я б ее убила, честное слово. Каждой женщине хочется видеть возле сыночка милую, добрую, серьезную девушку, а не великовозрастную раздолбайку с непредсказуемыми выходками. Ежели она сукой окажется, ведущейся на материальное добро, а не бабой нормальной? Впрочем, волновалась Жоркина мама почем зря. Каринка в плане отношения к мужикам к моменту первой встречи с благоверным уже сильно смахивала на меня. Проще говоря, ей было приятнее существовать наедине с собой, чем готовить кушаньки заядлому холостяку, о чем она этому самому холостяку и сообщила на первой же минуте знакомства. Как сейчас помню кафе, мороженое, мы и Жорж с товарищем возвышаются над нашим столиком.

– Можно к вам присоединиться, дамы?

– Перепих – не тема. Мне лениво. Стиркой, готовкой не занимаюсь, вежливость к родственникам не проявляю, льстить не буду, и только на этих условиях готова выйти замуж.