Ближайшие двое суток я честно пыталась сосредоточиться хоть на чем-то. На работе, на персонажах или сюжете, на звонках обеспокоенной Карины, на новом сердечном увлечении мамы, на разводе отца (он все-таки это сделал – запустил процесс очередного саморазрушения), да или хотя бы на Феофане. Тщетно. Оказалось, предательство оператора из дома напротив задело гораздо сильнее, чем мне того хотелось бы. А если чуточку побыть честной с собой, то обижало предательство Хуана. Кому еще бы меня снимать? А может, и не настолько он глуп. Оказывается, веру в людей я все же сохранила. Чертовски хотелось поверить, что он не глуп. Почему?

Если б я знала, почему…

Если б я знала почему, я б сейчас так не дергалась, ожидая, когда лифт поднимет меня на пятый этаж. И не дежурила под парадной дверью минут двадцать, ожидая, когда какой-нибудь вежливый, направляющийся домой сосед впустит меня внутрь. Звонить самой Хуану было нельзя, поскольку упускался элемент неожиданности. Обвинение предполагалось запустить прямо в лоб, если получится, то промеж глаз, и понаблюдать.

Подергав напоследок рукав бесформенного свитера и поколупав заусенец, я вышла из лифта и принялась отсчитывать квартиры. План дома предусмотрительно изучила на сайте застройщика – еще один повод обвинить меня в преследовании. Встать перед стальной неприступной дверью я постаралась так, чтоб не попасть в поле зрения хозяйского глазка. И вот он… Момент истины…

Я глубоко вздохнула, на всякий случай зажмурилась и позвонила.

С минуту за дверью стояла тишина, затем она открылась и меня, грешную, ослепил божественный лик аполлоноподобного.

– Привет, – рассеянно пробормотал он, явно недоумевая от столь неожиданного визита.

– Ты же программист? – начала я свою презентацию.

Глупая была. Это много позже я узнала, что разговор с человеком, профессия которого так или иначе связана с железом и ПО, никогда ни при каких обстоятельствах не стоит начинать с вопроса: «Ты же программист?» Пока же я была мила, наивна и пребывала в блаженной неизвестности. А вот Хуан сразу подобрался и явно занервничал.

– Утюг чинить не умею. – Судя по интонациям, его нервозность молниеносно переросла в раздражение.

– А я им не пользуюсь.

В свое оправдание поясню: в вопросах быта лучшее средство защиты – правда, бессмысленная и беспощадная.

– Телевизоры настраивать не умею.

– И не надо, – вновь вернула я раздражение в стадию нервозности. Еще разочек выдохнула и как можно искреннее попросила. – А помоги, пожалуйста. Альбертович утверждал, что ты хороший.

– Альбертович, – на таком самоназвании отца Хуан едва заметно улыбнулся, – тоже вполне может помочь.

– Он угрожал мне каким-то питоном* [Python – высокоуровневый язык программирования] и открещивался от, цитирую, «глупо-тьюба» в твою пользу.

– А-а, – понимающе кивнул Свет. – Выложили тебя с твоим пофигизмом.

– Уже в новостях было? Или это ты?

– Тебе не помощь моя нужна, а уточнения, я это или нет.

Что ж, относительно его ума я намек от жизни уловила. Он умен.

– Не я, – покачал головой в ответ на мое молчание Хуан и попытался закрыть дверь.

– Стой! – я протиснула руки и колено в щель между дверью и косяком. – А помочь?

– Найми студента. Все сделает.

– Пожалуйста. – Было стыдно вот просто так уйти, оставив за ним последнее слово.

Он меня раскусил и выставил, а я его при этом ни на что не уломала даже? Как-то это нечестно.

– Ладно. Сделаю. – Он предупредительно прижал мое колено и руки дверью.

Мол, пора, барышня, и честь знать.

– А мне сказать ничего не надо? Показать там?

– Не надо. – На этот раз он потянул за ручку чуть сильнее.