– Кем они были?

– О, это были выдающиеся люди. Не могу больше рассказать, у нас и так запрещены Души. Только души остались. Только души. Могу сказать лишь одно – не всем дано вынести бремя Духа, а кто способен, тот и спрашивать не будет о Духе. Он сам проведёт нужного, правильного человека.

– Это абсолютно не согласуется с представлениями о Духе.

– Это моё предположение.

– Опасное предположение.

– Зато я не владею Духом, мне нечего бояться в этом мире безДуховном.

– Что на счёт недавнего происшествия, когда владелец Духа чуть не уничтожил полгорода?

– Уничтожил? Он всего-то защищал свой дом.

– Тысячи рабочих тогда не вернулись домой.

– Очень прискорбно.

– Так, что, является ли этот индивид героем, и не кажется ли Вам, что Дух – это зло?

– Выходит, что миру иногда нужно зло. Оно только указывает, а если не обратить на него внимание, то это зло станет настоящим кошмаром для каждого из вас, нас, меня. Кто-нибудь обратил внимание на животных, которых собирались, по сути, уничтожить вместе с деревьями?

– Их бы перевезли.

– Ха! Если бы Вас, дорогая, прямо сейчас схватили за шкварник и перевезли куда-нибудь, Ваши ощущения?

– Я – не животное. И не за шкварник, а за шкирку.

– Да. Выходит, что мы до такой степени ничтожны, что неспособны взять за руку того, кто хватает нас за шкварник. Каждый день.

– Ну, это уже демагогия. Давайте по существу…

– Давайте! Я только за…

На пути показалась остановка, и Павел вышел на ней. На улице, напротив, от остановки его уже ждал дед с машиной. Павел махнул ему рукой, тот в свою очередь тоже махнул рукой своему дорогому внуку. Павел перебежал дорогу и вместе они поехали до дома деда. Деда зовут Василий. Обычный деревенский дом, эту местность решили не трогать, так как её жителям не хотелось терять свою индивидуальность. Из-за этого здесь до сих пор есть разрушенные хибары и участки с гололедицей.

– Как тебе у нас?

– Снежно.

– Дааа. Снегу навалило. У вас в городе также?

– Нет. Мало.

– Тооочно, у вас же снег утилизируют. Посмотри, Пашка, где ещё ты можешь увидеть деревья в снегу?

– Как баба в глазури.

– Какая баба?

– Ромовая.

– А, угу. Дааа. Вот мы и подъехали!

Он вырулил к гаражу и вышел из машины, чтобы его открыть. Пока Василий открывал гараж, Павел заметил, что соседка убирала снег от своих ворот, дабы он после не оттаял и вода не попала под забор. Делала она это очень интенсивно, не обращая внимания на окружение. Полная концентрация на уборке снега. Сама она одета в пуховик с капюшоном, да так, что её лицо невозможно увидеть. На ногах валенки и тёплые штаны. На руках меховые варежки.

– Ой, варежки. Ненавижу эти варежки. – Проговорил вслух Павел.

Тут же его позвал дед, и Павел направился через гараж в дом, дом оказался заперт, и ему пришлось дожидаться, пока дед загонит машину и откроет входную дверь. Во дворе Павла встретила собака, которая лаяла без остановки, даже хозяин её не мог угомонить. Наконец, дед открыл дверь и вместе они зашли в дом. Всё, как в детстве Павла. Те же самые стены, комнаты, шкафы, печка, картины. Единственное, что здесь изменилось – это телевизор в зале, который без устали трещит.

Василий провёл экскурс по дому:

– Чувствуй себя, как дома. Вещи положи сюда. Спать будешь здесь. Скоро будем кушать.

– Хорошо.

Павел снял верхнюю одежду и остался только в футболке и кальсонах с носками. В этих кальсонах он похож на балеруна.

– Настоящая звезда среднего театра!

– Ты кушать идёшь? – Раздался крик с кухни.

– Да, иду!

Василий уже накрыл на стол, и они вместе сели ужинать.

– Ну, что, внучок, рассказывай, как у тебя дела?

– Отлично.

– Хорошо. У меня тоже всё тихо. Живу тут один совсем. Считай, только родственники остались. Про тебя моя сестра спрашивала, чего там, у Пашки твоего? Дааа…