Саша высоко поднял одну бровь и, ухмыльнувшись, посмотрел на Веру. Она отвернулась, кое-как сдерживая смех от его серьёзного вида.

В зале никого не было – Яковлевы приехали чуть раньше назначенного часа, об этом накануне просил Глеб Иванович. Он пригласил гостей расположиться на диванах и попросил домработницу подать аперитив и лёгкие закуски. Глеб Иванович удобно расположился в своём любимом кресле, у окна.

В детстве зал казался Вере невероятно огромных размеров, намного больше, чем в их далеко не маленькой квартире. Шикарно обставленный дом, со вкусом: на стенах зала висели большие полотна с пейзажами и портретами, кое-какие из них написала мама.

Вера взглянула на стену, у которой по обыкновению находилось кресло Глеба Ивановича, где он с сияющей улыбкой сейчас восседал, и узнала портрет молодой очень красивой женщины. Этот портрет её всегда притягивал необъяснимыми и неуловимыми деталями: расслабленная полуулыбка, чуть печальный взгляд таких же синих, как у Саши глаз, белые руки покоятся на коленях, а чёрные волосы вьющимися локонами спадают на оголённые плечи. Вера заставила себя отвести от неё взгляд, невольно бросила его на Сашу и в испуге вздрогнула – не скрывая интереса, он наблюдал за ней.

Вера робко присела на край дивана и уставилась на небольшой столик с угощением и напитками.

– Рассказывай, уважаемый, как поживаешь? – по-деловому закинув ногу на ногу, Глеб Иванович удобно расположился в кресле и потянулся к золотому старинному портсигару. С боку, на защёлке горел кроваво-красный камень, а на крышке красовался выпуклый узор. – Всё в университете служишь?

– Да. Без работы мне дико, дорогой Глеб Иваныч.

– Ты это брось! Какой я тебе Глеб Иваныч? Мы с тобой на одной койке спали, из одной миски кашу ели, а ты Глеб Иваныч. Брось!

– Да уж! – засмеялся отец и махнул рукой. – Давненько не виделись.

Он с благоговением посмотрел на друга – Вере показалось, что у отца в глазах появился блеск, он сдержанно улыбнулся и часто заморгал.

– Вон, каким стал Александр! Да и моя Верочка совсем уж взрослая.

Вера вздохнула.

– Да! Не ожидал я, конечно, – засмеялся генерал. – Дети быстро вырастают, а потом глядишь, сами родителями становятся.

От лукавого генеральского взгляда Вера почувствовала, как зажгло щёки.

– Ты, Александр, домой вернулся на побывку или как? – по-доброму спросил отец.

– Надеюсь, что навсегда, но это как Родина прикажет, – с улыбкой ответил Саша.

– Ну и славно. Может, на чужбине и хорошо, а дома лучше.

– Давайте-ка выпьем! – громогласно провозгласил Глеб Иванович и разлил по бокалам ликёр. – Верочка, я так полагаю, не употребляет, – сказал генерал больше утвердительно, чем вопросительно.

Глеб Иванович поднял бокал и пригубил.

– Ох, уж эти ликёры и хересы! По мне лучше добрый армянский коньяк семилетней выдержки.

Вера посмотрела на Сашу – он с иронией улыбнулся, жестом чокнулся с ней и выпил.

– А вы как, дорогая Евгения Андреевна? – после выпитого генерал обратился к матери. – Рисуете?

– Последнее время одни госзаказы, – сокрушённо ответила мама. – Скоро Молодёжный фестиваль1, пишу к нему.

Александр легко поднялся с кресла и подсел к Вере на диван, где она сидела одна.

– Не думал я, что ты стала такой, – он положил одну руку на спинку дивана и придвинулся ближе, развернувшись в пол оборота к Вере. – И чем ты занимаешься помимо учёбы в университете? Ты ведь учишься? И на кого?

Вера напустила важный вид:

– О, тебе интересна моя скромная персона? – Вера не могла обойтись без насмешливого укола, однако, ей невероятно льстило Сашино внимание, но не удержалась и спросила. – Или могу предположить, что тебе скучно?