Я хочу, чтоб от ночи и до утра,

Выбирая цвета жизни, рифмуя,

Находилось место для добра.

Воздух наполнился пылью,

Мысли в железных тисках,

Станет ли сказка былью?

Города шум бьет в висках.

Неосторожны жесты…

Ветер срывает шелка,

Легкий порыв – в неизвестность

Шаль полетит, в облака.

Легкой, воздушной ватой

В небе плывут, вразнобой…

Музыкой легкой, приятной

День наполнялся, тобой…

Там, далеко, жёлтым шаром,

Словно катясь в мир иной,

Не обжигая пожаром,

Солнце дарило покой.

Шаль улетала все выше,

В окнах мелькнув, этажи

Кончились вдруг. На крыше

Ветер уже не спешил.

Расположилась уютно,

Словно здесь ждали давно,

Грусть на одну минуту —

Здесь её дом теперь…, но

Вскоре поосмотрелась,

Крыша не так и плоха,

Если вернётся смелость,

Можно лететь в облака.

С этой мечтой красивой

Ветер летает все выше,

Шаль полететь не в силах,

«Что ж, поживем на крыше».

Выглянув из-за колонны,

Смотрит Казанский Собор,

Ветер порою доносит

Певчих голосов хор…

Там, вдалеке Исаакий,

В солнечном свете блестит,

Жить здесь мечтал бы всякий,

Шаль же порою грустит.

В вечер прохладный, дождливый

Прячутся люди в дома,

Ей отцепиться нет силы,

Держится в щели стена.

Капали капли дождинок,

Только вдруг стихла гроза,

Видит шаль: чей-то ботинок,

Видит руки, глаза…

Быстро её отцепили,

Бережно, чуть дыша,

Шаль отпустить просила

В полёт, как летает душа…

Но что это? Вовсе не руки,

Вовсе не чьи-то глаза,

Шарфик, сочувствуя мукам,

Помощь решил оказать.

Кем-то когда-то потерян,

Брошен, забыт, вот беда,

Так же, как шаль, но не ветром —

Вьюгой доставлен сюда.

Маялся он в одиночестве,

Город от гибели спас,

Там вдалеке ярким золотом

Играл с ним бликами «Спас».

Голуби белокрылые,

В небе махая крылом,

Словно ему говорили:

«Радостно жить!» и потом,

Вдруг улетев, возвращались,

Он не летал, а жаль,

В небе высоком прощались…

И вдруг в небе синем – шаль.

Он видел ее кружение,

В полёт неземной с ней мечтал,

От нежности в восхищении,

Иллюзии пленником став.

Он долго не мог показаться:

Когда-то был снега белей,

Теперь же, испачканный грязью,

Он сажи стал чёрной черней.

Но слыша протяжные стоны,

И, видя уныния плач,

Позволить страдать так не мог он,

Ведь шарфик он, а не палач.

Дождливый тот питерский вечер,

Канал опустел, корабли

Уснули, и люди беспечно

В домах зажигали огни.

Он глянул с той крыши на воду,

И участь обоих предрёк:

Уж лучше – пусть будет свобода,

Чем крыши удел, горький срок.

Он вытянулся и галантно,

Как только умеют шарфы,

Шагнул навстречу той даме,

Что стала любимою вмиг.

Под музыку ветра танцуя,

Взлетели над крышей своей,

Кружились, словно рисуя,

Смеясь все задорней, смелей.

И, птицею став, в одночасье,

Взлетев к небесам. С высоты

Узнали влюблённые: счастье —

Быть вместе силой мечты!

Разом миллион воспоминаний

Всколыхнули мир внутри меня,

Встречи, поцелуи и признанья

Обжигали пламенем огня.

Я совсем, совсем не понимая,

Убегала снова от самой себя,

В поисках потерянного рая,

Оставляя любящих меня.

С нелюбимым жизнь свела нарочно,

Чтоб смогла в саду из темноты,

Где душа моя, днём или ночью,

Вырастить красивые цветы.

Я безжалостно в садах срывала розы,

Не любя и не давая счастья им,

Плакала душа, а слезы

Капали в невидимый кувшин.

Все они давно меня забыли

И простили все мои грехи,

Время их тихонько исцелило,

Все минуты, что были плохи.

Мне понять пришлось, увы, не сразу,

Путь пройдя и глядя с высоты:

Лишь почувствовав невидимое глазу,

Можно вырастить в душе цветы.

Поливая их заботой, добротою,

И любовью – что так нужно им.

Ну а мне подарен был судьбою

Полный слез мужских кувшин.

Здорово, что жизнь свела с тобою,

Ведь теперь в саду, где соловьи,

Я учусь растить цветы с любовью,

Не слезами поливая – каплями любви.