Пленник, угрюмо понурив голову, шагал в середине строя. Его руки были обмотаны толстой верёвкой, а инквизиторские заклятия оков окончательно лишали воина надежды на спасение. Всё оружие, броню, магические порошки, у него отобрали. Мерлон шёл позади, и не мог толком понять: как такого мощного, источающего неимоверные потоки силы, бойца, свалило с ног его не самое сильное заклятие. Какова причина?

«Неужели проклятая колба дала мне такую силу? Не может быть! Она же не обладает ни магией, ни сознанием!»

Откуда такая уверенность?

«Я думал, ты мне это скажешь».

С чего бы?

«Может, ты и есть сознание этой субстанции, заключённой в тесных стенках сосуда?»

Не смеши.

«Ты ловко умеешь врать. Раз ты сказал, что ты – это не я… Тогда…»

Тогда я соврал и здесь?

«Пускай… но что же это за гнев, возникающий в моём сознании при виде насилия? Да и не только гнев, а ещё и рождающаяся вместе с ним… сила?»

Сила никогда не приходит из ниоткуда. Гнев есть чувство, а значит, рождается только в тебе. Чем он возбуждается? Скорее, тем же, что даёт и силу.

«В ней нет никакой магии! Вообще никакой!»

Или только той, что известна тебе?

«Возможно.»

Кстати, а про кинжал ты совсем забыл?

Мерлон невольно опустил руку на уровень пояса, и, к своему удивлению, почувствовал холод рукояти. Он не забирал его с места битвы. Как же он оказался в ножнах?

Ко всему прочему, тебе удалось остаться в живых, и без единой царапины, после магического удара. Чудеса!

Мерлон достал из торбы флягу с настойкой целуфатоса и сделал несколько нервных глотков.

«Но это ровным счётом ничего не объясняет!»

Да хватит философствовать! Какая, к чёрту, разница? Главное, что ты можешь обладать такими силами! И это не предел!

«Откуда ты знаешь?»

Это знаешь ты. Подумай сам: тебя выбрала сама судьба! Нечто могущественное попало тебе в руки, и теперь ты хочешь отказаться от всего? Могущество в твоих руках, а ты хочешь идти к какому-то магу на крайнем севере?!

«Гнев… Этот тупой гнев… Порой мне кажется, что он завладеет мной навсегда. Это ужасное чувство!»

Подумаешь! Невелика потеря! Зато сила, власть, богатство! Ты из грязи станешь князем! Да одна эта мысль должна заставить тебя взяться за себя!

«Нет. Я не хочу терять себя самого. Себя настоящего. Не хочу быть воплощением, а хочу быть сутью.».

– Ты правильно сделал, что присоединился к нам, – положив руку на плечо Мерлону, сказал один из инквизиторов. Тот самый, что помог ему подняться.

– Д-да? – неуверенно проговорил маг. Неужели инквизитор столь наивен?

– Господь Бог укажет нам истинный путь! Он не допустит, чтобы проклятые торгаши, – инквизитор с презрением указал в сторону пленника, – завладели Матерью Церковью. Не допустит. Он с нами. Я верю в это.

Мерлон чуть не рассмеялся своему навязанному спутнику в лицо.

– Надеюсь, у Бога нет чувства юмора, – сквозь зубы проговорил Мерлон.

– Что, что? Я не расслышал? – спросил инквизитор, подаваясь ближе к Мерлону.

– Я говорю, как зваться ты будешь, святой отец? – в отцы магу инквизитор никак не годился. Ему от силы было лет двадцать пять, почти столько же, сколько и самому Мерлону.

– Я не святой. Я грешник. Увы, я много грешил… Ну, это не к месту. Меня зовут Лакрон, мастер огня четвёртой ступени. Ну, или инквизитор четвёртой ступени, как вам, непосвящённым, больше известно.

– А что, инквизиторы не все святые отцы? – съехидничал Мерлон.

– Нет. Нам далеко до них, – проговорил Лакрон, не обратив внимание на колкость или не поняв её смысл. – Мы лишь несчастные мученики веры, призванные очищать мир и брать на свою душу грехи других.

Мерлон едва слышно выругался. Он-то видел, как «святые мученики» очищают мир. Видел эти кровавые расправы. Видел достаточно. И знал отлично, что кое-кто из этих ненормальных «мучеников» получает от «очищения грешного мира сего» неописуемое удовольствие! А вообще всё политика. Народ необходимо держать в страхе и повиновении, и для чёрной работы нужны наивные идиоты, вроде этого Лакрона.