– Верунья-говорунья, ты же знаешь, что сейчас творится в нашей стране. Не сегодня, так завтра от нашего правительства могут остаться только «рожки и ножки». Перестройка по-горбачёвски скоро прикажет долго жить, в стране наступит безвластие. Страну без власти охватит анархия, так учит нас история, и вот тогда никому не будут нужны старики и дети. Кто знает, куда подует ветер перемен? …Нам надо уже сейчас думать, как выжить с тем, что мы имеем, хотя мы не так и много имеем. Если закроются шахты, то пойдём мы с тобой, Вера – бубончик от берета, по миру с протянутой рукой. Во время всеобщего застоя, кому понадобятся наши гараж, дача и квартира? В такое время думают не о квартирах и гаражах, а как бы прокормиться и иметь крышу над головой. …И не надо делать большие глаза, ты же читала последний номер «Огонька» … «Проснись и пой», забудь всё, чем мы жили при советской власти, такой строй не повторить дважды… Утопия равенства теперь никому не вскружит голову …Или ты хочешь ещё одну жертву социализма родить, а недостаточно ли жертв? Когда заканчивается последний срок для аборта?

– На этой неделе.

Да, Вера читала «Огонёк» от корки до корки. Публикации этого ежемесячного издания трубили набат по всей стране, перевёрнутой с ног на голову! Понять, где обман и вымысел, где правда и реальность, простому обывателю было очень трудно, и эта неясность прошлого, настоящего и будущего пугала.

Кому и чему теперь верить, Вера ещё не определилась. Книги самиздата оставались литературными произведениями, а не историческими фактами, в журнале «Огонёк» были опубликованы документы и свидетельства того странного времени, когда почти весь народ поверил в добро, а добро его детям и внукам уже казалось злом. Теперь во всём белом свете не видела она силы, способной защитить жизнь её не рождённого сыночка, но только Женя, как отец, мог вмешаться в его судьбу.

– Вера, посмотри вокруг, все, нормально обеспеченные семьи ограничиваются рождением одного ребёнка или, в крайнем случае, двух детей. Это реальный подход к сохранению благополучия семьи в такое неспокойное время. Иметь более двух детей – это как-то даже неприлично. Подлей-ка мне ещё крепкого чая, и прошу, на заварку не скупись. Как успехи у Катюши с изучением наук?

Вера не дала мужу увильнуть от ответа.

– Женя, мне делать аборт?

– Ты точно знаешь, что будет сын?

Да, Вера была уверена, что носит под сердцем мальчика, но ответила уклончиво:

– Один Бог это знает. Мне делать аборт?

– Да. Это будет разумно.

И вот этот день аборта наступил. Вера спокойно приняла душ, оделась и стала откладывать необходимые вещи для больницы. Она уже не ругала свою страну, которой не нужен был её мальчик, не злилась на «гласность», пугающую народ своими разоблачениями, и не критиковала «перестройку», которая перестраивалась, топчась на одном месте. Она не обижалась на своего мужа, не желающего иметь сына, и душевно умирала вместе со своим ребёнком, которого носила под сердцем, и никому не было дела до её горя.

Вера методично собрала сумку, потом переобулась в уличную обувь, надела пальто, но перед выходом на лестничную площадку оглянулась, чтобы увидеть свой дом в трауре, ибо она вернётся уже другим человеком, человеком, пришедшим домой после похорон любимого дитя.

На кухне часто закапала вода из крана.

– Слышишь, мой мальчик, как по тебе плачет наш кухонный кран… Прости меня, мой любимый малыш.

Вера прошла на кухню, завернула вентиль покрепче, вода капать перестала, и тут в коридоре раздался резкий телефонный звонок. От неожиданности она даже вздрогнула, как от электрического разряда, в это время звонков быть не должно. Женя на работе, и никто не знал, что Вера пришла домой в неурочный час. …Кто может сейчас звонить? Разве что Бог!