– Красивая. Моложе Лёшки на десять лет, представляешь?

– Угу. Представляю. Девочке двадцать, а она уже замужем в отличие от некоторых.

– Мам… – цежу через зубы, знаю: дай ей волю, она быстро заведёт свою любимую пластинку, мол, все давно уже замужем с детишками, одна я в девках засиделась.

– Что мам, Настя? – вздыхает. – Ты хоть букет невесты поймала?

– Нет.

– Нефартовая ты какая-то. Даже букет не поймала, – причитает мама, а я и не спешу ей рассказать, что специально немного отошла в сторону, когда в меня летел этот долбанный букет. В итоге розы шмякнулись на пол, их подобрала какая-то девушка и зал радостно зааплодировал стоя.

– Какая есть. Мам, я к вам в гости на днях собираюсь. Привезти что-то?

– У нас всё есть. Лучше себя привези, а то мы с отцом уже забыли как ты выглядишь.

Закатываю глаза. Началось.

– Мам, мне тут по второй линии звонят. Завтра созвонимся ещё, ладно? – говорю весьма правдоподобно.

Этому трюку я научилась уже достаточно давно, всегда работает. Когда мама включает функцию “промыть мозг” я быстренько придумываю срочные дела или звонок по второй линии. Не хочется ссориться, но и выслушивать стенания – тоже. Мне уже тридцать будет в октябре. Девочка взрослая, поздно воспитывать.

Стук в дверь раздаётся как раз в тот момент, когда я завожу руку за спину в надежде всё-таки расстегнуть молнию на уже ненавистном платье.

Гостиничный номер. Я никого не жду. Это только Потоцкий мог припереться. Я ловко сбежала от него этим вечером, когда он порывался провести меня в гостиницу. Он вызвал такси и пока прощался с молодожёнами, я быстро запрыгнула в первую попавшуюся машину с гостями.

Сделав глубокий вдох, собираюсь с мыслями. Даже не пытаюсь догадываться, как он узнал гостиницу, в которой я остановилась. Пофиг на него и его замашки собственника. Я сейчас просто открою ему дверь и пошлю нахер, скажу, что очень счастлива без него. Он же этого хотел год назад?

Дрожащими руками тянусь к двери.

Открываю, а у самой сердце ошалело скачет по всей грудной клетке.

В нос ударяет знакомый запах мужского одеколона. Взгляд натыкается на пару кожаных туфель.

– Ты?! – шёпотом.

– Я. Или ты ждёшь кого-то другого? – с усмешкой выдаёт он.

Трусливо отступаю. Шаг за шагом.

Ладони от страха становятся влажными. Не то, чтобы я реально боялась Потоцкого – он же не маньяк там какой-то, но всё-таки.

Захлопнув дверь ногой, движется прямо на меня. А я пячусь до тех пор, пока спиной не вжимаюсь в стену. Хотела же послать его нахер, была уверена, что смогу.

Расставив руки по бокам от моего лица, слегка поддаётся вперёд:

– Раздевайся.

– Что?

– Раздевайся. Буду тебя трахать.

От вспыхнувшего приступа гнева ладонями упираюсь в его плечи.

– Ты не охуел, Потоцкий? Пошёл вон из этого номера.

Толкаю со всей силы Данила в грудь, а он перехватывает меня за запястье, заводит их над головой.

– Пусти меня, – прошу тихо, но он не реагирует.

Приблизившись, кончиком носа ведёт по моей скуле, опускается к подбородку и останавливается на шее:

– Я хочу тебя, Настя. Ты хочешь меня. Не выёбывайся.

– Хам, – пытаюсь рявкнуть, но выходит жалостливый писк. – Дань, ты же отпустил меня год назад. Давай не будем начинать… снова? Я больше не хочу страдать.

– А если на этот раз я скажу, что хочу тебя навсегда?

– Не поверю. Ты идиот, Потоцкий. Ты просрал свой шанс.

– Знаю, – отпустив мои запястья, обеими руками обхватывает за талию.

– Ты дурак.

– Согласен, – поддевает пальцем бретельку на моём платье, оголяет плечо.

– Я еле выжила после нашего расставания, – снова упираюсь руками в его грудь, но больше не отталкиваю.

– Прости.

– Не прощаю. Уходи.