Дома еще все спали. Конечно – радость, объятия, поцелуи. Отец побежал на кухню жарить яичницу. Мама за ним, накрывать на стол. Я достаю из сумки свидетельство о браке и иду следом, пряча правую руку за спину. Захожу и говорю им -

– Сядьте, пожалуйста.

Мама послушно садится. Батя игнорирует. Яичница шипит. Я протягиваю перед собой окольцованную руку, сжимающую документ и произношу.

– Мы с Андреем расписались. Можете меня поздравить!

Минута ошеломленного молчания закончилась робким маминым вопросом -

-Как? Уже?

-Да, уже!

– А как же твой ансамбль?– спрашивает отец, с ехидцей.

– Из ансамбля я ушла. Потом расскажу.

– Ну а где же твой супруг, Линочка? – задает резонный вопрос мама.

– Оформляет отпуск. Приедет к Надюшкиной свадьбе. Они уже здесь?

– Да, вовсю готовятся. Послезавтра едут в ЗАГС. Уже забегала сюда, ты же свидетель у нее, ты ведь знаешь?!

– Конечно знаю. Списывались, телеграммами обменивались. Из-за этого я поехала раньше Андрея, мало ли что…

Почистив перышки и перекусив, я помчалась в соседний дом на пятый этаж к своей разлюбимейшей подруге Надюшке, которая через два дня выходит замуж за нашего же одноклассника Василия.

Она еще ничего не знает о моем спонтанном поступке, которого я сама от себя не ожидала. Еще два месяца назад ничто не предвещало … Я спокойно готовилась к экзаменам, лежа на кровати в небольшой светлой комнате, которую мы снимали с Аллочкой у матери однокурсницы Люси Ягелло., когда раздался телефонный звонок, поднявший меня с постели.»

Два месяца назад.

– Мурлик, ты подумала над моим предложением? – голос Арамиса в трубке выдернул Гелю из размышлений о сходстве и различии судеб Эммы Бовари и Анны Карениной, которые невольно пришли в голову при чтении романа Флобера.

– Над каким? – понимая, что от Арамиса минутой разговора не отделаешься, Геля захлопнула книгу, развалившись в хозяйском кресле на залитой майским солнцем веранде. Судя по тому, что к телефону никто не подошел, хозяев в доме не было.

– Я предложил тебе стать солисткой в ансамбле, который я организую при филармонии.

– Да ладно…Я думала, это треп!

– Когда я тебе трепался, Мурло ты такое!? Я тебе говорил, что ты станешь лауреатом конкурса. И ты стала! Я говорил тебе, что ты поедешь в столицу на телевидение? И ты поехала.

Геля улыбнулась тому, как по – детски обижался этот седеющий сорокалетний мужчина, новый худрук студенческого коллектива, в котором уже три года пела Геля. С его приходом не местная фамилия Гели вдруг перестала быть преградой на пути к дипломам и призовым местам на всяких конкурсах и фестивалях.

– Я вам безмерно благодарна, сэр!

– Ангел мой, не разбивай мне сердце, скажи, что ты согласна!

– Но мне еще два года учиться… Родители не разрешат бросить институт.

– Я уже все продумал. Переведешься на заочный. Гастроли будем планировать так, чтобы к твоим сессиям ты была свободна. Не будь фраером! Соглашайся! Тарификацию сделаем, задарма весь Союз увидишь. И не только Союз. Государственная организация! Такое не каждый день предлагают!

– Ты уверен, что я соответствую? У меня ведь только музыкальная школа…

– У тебя голос, детка, и сценическое обаяние. А остальное добавит практика. Два года поработаешь в гастрольном режиме, сама себя не узнаешь, так вырастишь. И потом, не спорь со старшими. Никого не хочу, только тебя, Ангел мой. Сегодня придешь на репетицию?

– Сегодня не приду. Завтра экзамен по зарубежной литературе.

– Ну, иди, зубрилка! Готовься к своим экзаменам. Целую!

– Жену свою целуй!

– И за что я тебя люблю, ведьму такую!?

– Так все-таки ведьма или Ангел?

Неужели может сбыться « мечта идиота», и Ангелина попадет на профессиональную сцену?! Самодеятельность она и есть самодеятельность. Ни дисциплины, ни ответственности, ни обязательности. Только с приходом в их студенческий коллектив Арамиса обстановка стала понемногу выправляться. Геля сразу почувствовала на себе его внимание. Доброжелательное и заинтересованное. Ей это даже льстило поначалу. Художественный руководитель, взрослый мужчина приятной наружности, похожий на Владислава Дворжецкого в фильме « Бег». Огромные глаза, стройная фигура профессионального танцора, шарм, хороший парфюм, даже наглость и настырность не привыкшего к отказам донжуана местного разлива… Ох, эти местные донжуаны! Все считают себя подарком судьбы для юной барышни славянской наружности. Но Геля его не опасалась. Особенно после визита к нему домой.