– Ручки, карандаши – это всё у тебя есть? Тетради и прочие школьные принадлежности? Может быть, ты в чём-то нуждаешься? Всё же ты у нас из неблагополучной семьи, бабушка и дедушка у тебя пенсионеры, отец оставил семью, и школа обязана наблюдать за такими детьми…
– Спасибо, у меня всё есть, – Женя не верила ушам, услышав такое, – И мой папа не оставил семью, просто работает в другом городе.
– Конечно, конечно, я просто не так выразилась, – спохватилась Галина Александровна, – Хорошо, Женечка, спасибо, что рассказала. Прошу тебя, передай эту записку своей бабушке, хорошо?
Протянув девочке свернутый вчетверо тетрадный лист, учительница отпустила Женю, пожелав доброго дня. В вестибюле школы подругу дожидалась обеспокоенная Маша:
– Ну, что она от тебя хотела? Я так испугалась, вдруг что-то случилось, что она тебя вызвала.
– Нет, всё хорошо, просто поспрашивала, как мне живется у бабушки и дедушки. Ведь мамы у меня нет, а папа уехал. Оказывается, я из… неблагополучной семьи…
Женька с трудом припомнила незнакомое до этого момента слово, и оно болью отдалось в детской душе.
– Я думала, что неблагополучная семья – это как у Вовки Блохина, когда родители пьянствуют и дерутся… Жень, ты не огорчайся, всё это…глупо! Пошли лучше в буфет по дороге заглянем – мне мама дала двадцать копеек! Этого нам как раз хватит на два слоёных язычка!
И подруги, подхватив портфели и обнявшись направились из школы в тёплый майский день.
Глава 14.
С беспокойным сердцем несла домой Женька записку от завуча. Всё ей казалось, что она в чём-то виновата, и её за это станут ругать.
– Жень, да что ты, ты же отличница, первая ученица в классе, за что тебя ругать?! – в изумлении всплескивала руками Маша, – И вообще, давай посмотрим записку, что там завуч написала, да и всё!
– Нет, что ты… Это нехорошо – чужие письма читать!
– Это не письмо, и оно даже не запечатано, так что ничего плохого, в том, что мы прочитаем записку, нет! Давай я, раз ты не можешь!
Маша шустро выхватила из руки подруги тетрадный листок и раскрыла его. Тут уж и Женькино любопытство не выдержало, и она тоже стала читать написанные аккуратным почерком Галины Александровны строчки.
А в записке ничего страшного и не оказалось, это вообще была простая просьба завуча к Меланье Фёдоровне, чтобы та в назначенное в записке время пришла в школу побеседовать с завучем.
– Ну вот, а ты боялась! Там о тебе ни строчки нет! – рассмеялась Маша, складывая листок и отдавая его нахмурившейся Жене.
– Вот это еще хуже, на самом деле! Она даже писать не стала, а бабушку вызвала! Чтобы я невзначай не прочитала что-то, она хочет это самой бабушке сказать! Маш, что я такого натворила? Ведь родителей вызывают только у тех, кто провинился… Помнишь, когда Петя Агафонов стекло в двери разбил, у него отца вызвали?
– Не выдумывай, ничего ты не натворила. А вызвать родителей могут у всех, мало ли что там вообще, – Маша и сама не знала, какое бы утешение придумать, но в голову ничего не приходило.
Так и разошлись две ученицы, Маша к своему дому, а Женя к себе. В любом случае записку бабушке она отдаст, а уж после и увидит, зачем бабушку приглашали в школу. Маша была права, за учёбу Жене можно было не волноваться – оценки у неё были отличные, она всё успевала и поведение в школе тоже было примерным…
– Внуча, ты сегодня где задержалась? – бабушка встретила Женьку у калитки, – Я до магазина пошла, тебя вот жду, когда вернешься.
– Бабушка, мы просто с Машей шли медленно и в буфет еще заходили. И вот, тебе Галина Александровна записку передала.
Женя решила не тянуть и сразу же отдала бабушке листок, так беспокоящий её. Меланья Фёдоровна взяла записку: