Нинин сад оказался весьма запущенным и заросшим участком со старым домиком за почти полностью упавшим забором. Крыша домика зияла прорехами, шифер раскололся и кусками сползал вниз.

– Когда муж еще был, занимался немного, а после мне не до сада было, – извиняющимся тоном проговорила Нина, – Мы же здесь ночевать не станем оставаться, можно просто на день приезжать. Тут и Ахтуба рядом, купаться можно, пляж есть. А траву я серпом выкошу, абрикос вот скоро поспеет, вишня, слива, да много еще чего.

– Ну, земля есть, руки тоже, обиходим. Было бы желание!

И в самом деле, уже через неделю участок имел уже совершенно другой вид. Засохшие кусты и мёртвые деревья были вырублены, трава выкошена, а крыша домика была полностью разобрана и ждала материалы, которые заказал Сергей для ремонта.

– Ниночка, здравствуй! Это ты что ли? А я думала, неужто участок продала, наконец, а то сама не ухаживает, а ко мне только гусеницы оттуда ползут, – высунулось из-за забора остроносое лицо пожилой соседки, – А это кто? Муж твой вернулся никак?

Пожилая женщина подслеповато прищурилась на Сергея, пытаясь его получше разглядеть, и только он собрался отшутиться в ответ, как послышался строгий окрик Нины:

– Иди давай своей дорогой, нечего тут вынюхивать! Гусениц со своей смородины собери, всю оплели! Ты мужика чужого увидала, а в своих кустах тли не разглядела! И нечего свой нос в чужие дела совать, могут и прищемить!

Немного покоробила Сергея такая грубость Нины, к таким отношениям с соседями он не привык – и родители его, когда живы были, дружили с соседями, всем делились… и Меланья Фёдоровна с дедом Николаем всегда всем соседям помогали, чем могли, а те им в ответ помощь оказывали…

Ну хотя, что тут судить, он ведь не знал, что за соседка, и может чем и обидела Нину, да тем и заслужила такое к себе отношение. Решив, что его это и не касается, женские ссоры, он снова принялся за работу.

Женьке нравилось ходить в школу. Она чувствовал себя совсем взрослой, старалась выполнять все задания учителя, а домашнюю работу проверяла несколько раз.

Ведь когда отец приедет и заберет её в Волгоградскую школу, городскую, там будут и требования строже, и учителя другие, поэтому ей очень важно будет там не ударить в грязь лицом, как говорила бабушка.

По воскресеньям Женька садилась за свой письменный стол и старательно писала на тетрадном листе письмо папе, благо писать она научилась еще до школы – мама научила…. Девочка очень старалась выводить каждую буковку, чтобы папа увидел, какая она молодец, Женька шептала вслух слова, боясь ошибиться.

– Деда, а можно я твой словарь возьму? Покажи мне, как им пользоваться, – попросила она деда Николая и с того дня каждое непонятное слово проверяла по словарю.

Лучшая подруга Женьки, Маша Лукьянова, которая жила с родителями на той же улице, где и Женькины бабушка и дед, уже заранее очень горевала, что собирается Женька уехать к отцу.

– Как же я останусь, одна, без тебя, – горько вздыхала Маша и грустно смотрела на Женьку, – Уедешь, а я до дома одна как стану ходить, Димка Конев проходу не даёт, дерётся. Двоих-то нас он не трогает, опасается, только старой картошкой из-за забора кидается… да и вообще, Женька, как я буду без тебя…

– Маш, ну что ты, я тебе писать буду, и на лето приезжать! А на Конева мы найдем управу! Вот подкараулим его и побьём вместе этой самой гнилой картошкой! После побоится к нам подходить. Да и родителям его скажем, отец у него строгий – выпорет, так у Димки всё желание пропадёт девочек обижать.

Но Маша всё равно грустно смотрела на подругу и в глубине души даже немного завидовала ей. А самой Женьке было и грустно, и радостно одновременно при мыслях о будущем переезде к отцу.