Надежда тоже была врачом и работала в одной больнице с Василием. Девушка Екатерине Воронцовой понравилась, хотя чувство ревности все-таки у нее порой возникало. Через год родилась Вероника, и Екатерина Михайловна не могла малышке нарадоваться. Став бабушкой, оставила школу, оформила пенсию и полностью посвятила себя домашним хлопотам. Василий с Надеждой допоздна пропадали в больнице. Возвращались они зачастую, когда дочка уже спала. Воспитанием занималась Екатерина Михайловна.

Вероника росла красивой, смышленой девочкой. С раннего детства она знала, что в стране, в которой растет, не все можно говорить при людях. К семи годам, когда пришло время идти в школу, она благодаря бабушке по-французски говорила так же хорошо, как и по-русски, но только с бабушкой или отцом и когда их не слышат посторонние.

– Не надо, чтобы другие знали, что ты понимаешь другой язык.

– Почему?

– Потому, что другие подумают, что ты умнее их и захотят тебя сослать в неведомые края за кудыкину гору!

– А как же я буду учиться в школе? Я хочу учиться на пятерки. Значит, если я буду умной, меня захотят сослать?

– Нет, дорогая, быть умной не значит быть умнее. Учиться на пятерки – это можно. Это даже очень хорошо. А вот другой язык знать – плохо. Есть такие люди, которые сразу думают: а зачем этот человек знает другой язык? Может, он шпион?

– Ну, какой же я шпион? Мне только шесть лет.

– Тогда они подумают: а кто тебя научил говорить на другом языке? Бабушка? А зачем она тебя научила? Может, она шпионка? И тогда меня заберут и сошлют за кудыкину гору.

– Что ты, бабушка! – испугалась маленькая Вероника. – Я ни за что никому не скажу, что говорю по-французски.

Учиться Веронику отдали в школу, где изучали английский. Учебники, соответствовали какому-то странному адаптированному английскому, на котором не говорил ни один англичанин, и потому в великой стране будущего коммунизма мало кто владел иностранными языками. И действительно, зачем? За границу ездили единицы и только по спецразрешениям, книги иностранных авторов допускались только те, которые были одобрены советской цензурой. Между Советским Союзом и остальным миром был возведен «железный занавес». Руководители государства считали: чем меньше людей владеют другими языками, тем спокойнее. Так жила Страна Советов, и не надо было в ней выделяться особыми талантами. Себе же во вред.

С самого раннего детства Вероника играла в «пациента и доктора». Она лечила своих кукол, подруг, бабушку и папу с мамой. Вопрос о том, куда поступать после школы, не стоял. Она была уверена, что обязательно будет врачом – как дед, которого она не знала, но о котором ей так много рассказывала бабушка, как ее отец и мать, которые очень любили свою профессию и были рады, что дочка выбрала именно этот путь во взрослую жизнь.

В институт Вероника поступила с первого раза. В течение всего десятого класса она усиленно занималась химией, так как этот экзамен страшил ее больше всего. В результате, и химия, и другие вступительные экзамены были сданы на пятерки, и было понятно еще до вывешенных списков, что Виктория Воронцова стала первокурсницей. По этому поводу дома устроили большой семейный праздник.

– В это воскресенье отправимся в Петродворец! – объявил отец.

Вероника любила эти поездки на речном пароходике по Неве в сказочную страну фонтанов. Девочкой она прыгала под детским шуточным аттракционом «Грибок» с другими детьми, ожидая, когда вдруг сверху обрушатся струи воды, и тогда все вместе они с криком разбегались в разные стороны, чтобы не промокнуть до нитки. Она никак не могла понять, почему это фонтан начинал работать только тогда, когда под «грибком» собиралась большая группа ребятни, и прекращал извергать свои струи, когда никого не было? Немного повзрослев, она узнала, что мужчина, мирно сидящий на скамеечке за кустом, и есть тот самый человек, который решал, работать фонтану или нет, нажимая ногой на педаль. Когда она узнала тайну, прыгать под «грибком» стало неинтересно.