Нет, спасибо, Зайцева передёрнуло от одной мысли, жить в квартире где покойников складывали. Ему поскорее хотелось убраться отсюда и начать расследование как он здесь очутился и как ему выбраться. Что он в блокадном Ленинграде он уже не сомневался. Может какое время удастся косить под контуженного, но Маруся права, как прижмут к стенке всё расскажет, не поверят к стенке поставят, итог ясен. Нет надо к Венере двигать, а потом уж мыслить как выбираться.

Тут раздался пронзительный вой сирены.

Что встал, крикнула Маруся, бежим, скорее, надо в укрытие.

Зачем, не понял Зайцев.

Да ты не контуженный ты придурок, выкрикнула Маруся, в бомбоубежище быстро, тут за углом.

Они выскочили на улицу. Зайцев с испугом наблюдал, как отовсюду появлялись люди, казалось они все были на одно лицо и в одной одежде, как близнецы.

Бедная Зинка, Маруся подняла голову, женщина с печальной улыбкой смотрела на них.

Она чего не ходячая, спросил Зайцев.

Сам ты не ходячий, огрызнулась Маруся, слышал же давеча она сказала, что за хлебом еле ходит. Или тебе память напрочь отбило, что было пять минут назад не помнишь. Меня то хоть помнишь узнаешь?

Тут помню, тут не помню, глупо улыбнулся Зайцев, пародируя известный фильм.

Ну ты и впрямь придурок, взглянула на него Маруся. Не хочет она в укрытие, чего говорит попусту энергию тратить, и так мало, авось обойдётся.

Как ей не страшно, поразился Зайцев

Да страшно, но что поделать, она у нас как ангел хранитель дома, ответила Маруся. Все дома в округе разбомбило, а у нас пока стекла только по вылетали. Она снова перекрестилась. Храни тебя господь, Маруся перекрестила Зину, смотрящую на них из окна. Давай бегом, не дай бог на улице обстрел застанет, разорвёт как лягушонка.

Зайцев бросился за ней.

Они выскочили через арку, и Зайцев застыл в изумление, он думал, что сейчас попадёт обратно и всё закончиться. Но нет на месте, где стояла Венера, был грязный заброшенный скверик.

Чего застыл, идти надо, подгоняла его Маруся.

Нет, не может быть. Сука, заорал он что есть мочи, и встав на колени, начал колотить по земле кулаками.

Ты что спятил, Маруся смотрела на него удивленно, вставай дурак, убьют.

Пусть, пусть убьют, лучше сдохнуть, чем вот так без памяти жить тут у вас, орал в истерике Зайцев.

Чёрт, связалась с психом, откуда ты взялся на мою голову, вставай кому говорят, не удобно, смотри уж люди внимание обращают, хотя чем их сейчас удивить можно.

Нет, не хочу, истерил Зайцев, верните меня обратно.

Встань, жёстко произнесла Маруся и сдернула косынку, в которой была всё это время, голова её была полностью седая. А то мигом в комендатуру.

Это отрезвило Зайцева, он поднялся с колен, посмотрел на Марусю и молча поплёлся за ней.

Извините нервы.

А что это ты мне всё время выкаешь?

Не знаю, пожал плечами Зайцев, мы не знакомы как-то не удобно. А вам извините, если не секрет сколько лет, он покосился на её седую голову. Да и в этой куче одежды трудно распознать возраст человека, закутаны с ног до головы. Ту умершую женщину с санками он вообще за старуху вначале принял, а неё маленький ребёнок был.

Не секрет, двадцать шесть. И муж у меня был, осенью погиб на фронте, а детей мы как-то не успели, думали потом, а вон оно как вышло.

Двадцать шесть, пронеслось в голове Зайцева, я бы ей дал лет шестьдесят не меньше, а ведь когда-то красивая наверно была. Ужас, что война и холод с людьми делает.

Они добрались до бомбоубежища. Народ бежал без остановочно, как они все туда поместятся. Спускайся, скомандовала Маруся, располагайся где место есть.

А ты, Зайцев впервые поймал себя на мысли, что за всё время общения он впервые обратился к ней на ты.