Лоренцо всё бы отдал, чтобы хоть на миг заглянуть в будущее, узнать – кому будет улыбаться его амурчик. А что, если попробовать? Его прадед, уже покойный, священник отец Марио, рассказывал мальчику, что есть на свете один способ… Только очень уж рискованный – можно было повредить барабанные перепонки. Для этого нужно было ровно в 12 часов пополудни (было как раз без пяти двенадцать на больших городских часах) прислониться к стене палаццо Веккио и послушать…

По словам предка, совершать этот перелёт через века можно было только с чистым сердцем и светлыми помыслами. У Лоренцо и были только самые добрые намерения и искренние желания. Отец Марио указал ему и особое место на стене…

Молодой человек встал, приложил ухо к прохладной кладке из шершавых камней. Тишина. Только гулкие удары собственного сердца… Могильная тишина. Но вдруг какой-то непонятный скрежет услышал юноша где-то запредельно далеко и в то же время чуть не оглох – шум проник в его голову! Как будто бы сотни телег не вписались в поворот и затормозили разом. Нет, это, скорее всего, был рёв какого-то невиданного страшного зверя. Лоренцо в ужасе отпрянул от стены. Что это могло быть? Неужели тут будут обитать чудовища? Нет, такого быть не должно – юноша это сердцем чувствовал. Возможно, его ангелок поможет кому-то в неравной схватке со страшилищем? Лоренцо хотелось в это верить. Эта мысль утешила юного скульптора, и он покорно побрёл к себе в мастерскую.

С того дня юноша потерял свой острый слух, он почти ничего не слышал теперь, особенно на одно ухо, и всё у всех переспрашивал. Зато приобрёл счастливое осознание собственной необходимости в долгом историческом процессе времен. И пусть имя его останется безвестным, но след свой он уже оставил, протянув руку помощи потомкам.

Из гостиной доносились звуки рояля. Шопен. Шуберт. Чайковский. Муж был дома и репетировал с самого утра. Люди простаивают в очередях за билетами в консерваторию, чтобы послушать классиков в исполнении виртуоза Чезаре Герра, а у меня дома эти концерты звучат ежедневно, и я закрываю дверь в спальню, чтобы иметь возможность выспаться. Мой муж – известный не только у нас в Италии, но и во всём мире пианист, одарённый музыкант, «золотые музыкальные руки» – так нарекли его журналисты. А когда-то он был простым аккомпаниатором, в тот год, когда мы с ним только познакомились…

Чезаре был моим личным концертмейстером, а я – тогда ещё никому не известной, начинающей певицей. Это сейчас я – оперная звезда и могу себе позволить выбирать театры, спектакли и партнёров по сцене. В Америке мне предлагали длительный контракт с Метрополитен-опера. Но я отказалась, люблю свою страну и свой дом в пригороде Милана, свою небольшую виллу в позднеготическом стиле, довольно скромную для артистов моего уровня, имеющую всего четыре гостевых спальни и пристройку для прислуги. Детей у нас с Чезаре нет, поэтому мы не гоняемся за метрами, для нас с мужем главное – уют и место для репетиций. Ещё у нас есть недвижимость, загородные дома на озере Комо, по соседству с четой Клуни, и в Швейцарских Альпах неподалёку от Люцерна. Выступаю я по всему миру, но гастроли для меня – всегда испытание, не люблю переезды, предпочитаю быть дома и выступать в любимом Ла Скала.

С Чезаре мы вместе уже пятнадцатый год – срок солидный для брака. Все проверочные даты мы благополучно прошли, окружающие называют нашу семью образцовой, друзья же завидуют нам с супругом, особенно женщины. Я не называю их подругами, их у меня никогда не было и нет. Не может быть у красивой и успешной женщины подруг. Подружки были у меня в детстве и юности, как и у всех девочек, но испарились, как только я заняла то место, где нахожусь сейчас. Не выдержав испытание завистью и моим статусом, одни самоустранились, других пришлось исключать самой по причине их неискренности либо корысти. Стали вдруг оказывать повышенное внимание и записываться в лучшие друзья те, с кем была едва знакома. Смешно. А бывшие лучшие подруги не смогли скрыть зависти. Остались друзья мужа с их жёнами да новые знакомые и коллеги по цеху, то есть музыканты, продюсеры, оперные солисты, имиджмейкеры, стилисты и прочие. Среди них есть очень приличные и порядочные люди, но опять же не друзья, с которыми можно поделиться сокровенным и попросить совета. Потому как не уверена я в их искренности. Всем им чего-то нужно от нашей семьи. Зато есть с кем выехать на пикник, есть к кому пойти в гости, есть кого пригласить к нам. Родители и брат у меня из Сицилии, они там так и остались, не захотели переезжать на север. На острове у них свой винный бизнес. Так что в Милане, кроме Чезаре, у меня никого нет. До поры до времени мне было вполне комфортно, я ни в ком не нуждалась, кроме любимого супруга.