– Чего ещё выдумал? Какую тренировку?

– По самообороне. Я ж уже сказал: твой тренер – профан. Вон в ситуации со мной ты даже не приблизилась к защите собственного тела. Поэтому, больше не будешь ходить в ту богадельню и тратить время и деньги на ерунду. Тренировать тебя с завтрашнего дня буду я.

– Очешуительная перспектива! – недовольно хмыкаю.

– Тебе понравится, поверь! – подмигивает Джеймс.

– Мне вообще не нравится эта история. Задницей чую неприятности.

– Если будешь выполнять мои инструкции, всё пройдёт гладко. И глазом моргнуть не успеешь, как будешь чилить на Крите.

С этими словами Джеймс встаёт и идёт к входной двери. Уже на пороге он произносит:

– И замки поменяй. Они у тебя ерундовые.

– Есть, мистер Бонд! – шутливо салютую ему рукой.

– Не называй меня так. Джеймс, просто Джеймс. Старый добрый друг. Помощник атташе по культуре. Запомнила?

– Да.

– Ну, бывай! Завтра в семь жду у подъезда.

– Мне на работу утром надо.

– Тебе в редакцию обычно к девяти, но завтра ты туда не поедешь, потому что в одиннадцать идёшь на интервью к актёру Большого театра. Так что, прекрати выдумывать.

Когда англичанин закрывает дверь, я шлёпаю на кухню кормить Чеза. Песик радостно виляет хвостом и подпрыгивает от нетерпения.

– Сейчас, малыш, сейчас. Покушаешь, и пойдём с тобой гулять.

В голове полный сумбур. Кому рассказать – не поверят. Я будто бы голливудский фильм посмотрела. Только когда смотришь кино, то обычно у главных героев есть иммунитет от всех неприятностей. А вот у меня его нет.

Полина

Я смогла заснуть только под утро, и когда зазвонил будильник, со злостью стукнула по нему рукой. Несчастный предмет полетел с тумбочки, ударился об пол так, что из него выпала батарейка. Когда прозвонил второй будильник на сотовом, телефон только чудом избежал участи часов.

Чувствуя себя абсолютно разбитой, плетусь на кухню, запинаясь об игрушки Чеза. Голова гудит как улей. Собака недоумённо смотрит на меня, словно спрашивает: «Мать, ты с ума сошла? Зачем встала в такую рань?» Закономерно обливаюсь кипятком, пытаясь сварить кофе. Натягиваю спортивный костюм и вывожу пса на прогулку. У подъезда сигналит чёрный седан класса люкс. Не обращаю на него внимания. В кармане звонит сотовый.

– Чего не здороваешься? – раздаётся весёлый голос Джеймса.

– Здрасьте! – недовольно бросаю в ответ и нажимаю на кнопку отбоя.

Значит, в той машине был англичанин. Через двадцать минут нехотя открываю дверь автомобиля.

– Это первый и последний раз, когда ты опаздываешь, – сухо произносит мужчина.

– Я всю жизнь опаздываю. Не думаю, что ты сможешь исправить меня.

– Смогу, – уверенно отвечает он и включает музыку. – Хреново выглядишь, кстати.

– Спасибо! И тебе не кашлять! – злобно огрызаюсь, отворачиваясь к окну.

Через полчаса мы приезжаем в какой-то спортивный комплекс со стадионом.

– Для начала бежим пять километров, – бодро оповещает мужчина.

– С ума сошёл?

– Ты должна была пробежать три, но я накинул штраф за опоздание, – довольно ухмыляется Джеймс.

Молча стартую и быстро обгоняю англичанина. Через пятьсот метров начинаю задыхаться, через семьсот сдыхаю. Перехожу на шаг. Джеймс догоняет меня. Он с самого начала бежал лёгкой трусцой.

– Спринтер, значит, – скорее утверждает, чем спрашивает мужчина.

– Отвали, – тяжело дышу, держась за бок.

– Ладно, – иностранец убегает вперед.

Через три километра, которые я больше прошла, чем пробежала, вижу, что Джеймс уселся на траву и, жмурясь, как довольный кот, подставил лицо солнечным лучам. Присаживаюсь рядом с ним.

– Эээ, ты куда? Отставить! Ещё два километра. Вперёд!

– Не могу больше!