Так чета преодолела первый серьезный кризис в своей жизни. Изабелла не пожалела сил, чтобы поставить мужа на место. Пока что у супругов был всего один ребенок – пятилетняя дочь по имени Изабелла. Королева искусно воспользовалась правом наследия по женской линии, чтобы подтвердить свое превосходство перед Фердинандом. Признание такового обеспечивало девушке в будущем право на власть, исключая возможность каких-либо притязаний со стороны супруга-иностранца.

«Есть вероятность, что после нас – объяснила Изабелла Фердинанду, – появится некто, кто объявит себя мужским потомком кастильской королевской семьи и отнимет корону несмотря на то что он происходит из побочной ветви, у вашей дочери-принцессы на том основании, что она женщина, пусть даже из прямых наследников. Видите, сир, какие неудобства придется терпеть нашим отпрыскам».

Кроме того, если отнять у женщины право на власть в полном объеме, то возникнет угроза ее брака с принцем-чужеземцем, «который может потребовать передать управление королевствами, крепостями и государственными доходами людям из его народа, не-кастильцам, и тогда королевство может попасть в руки иностранной семьи, и виноваты в этом страшном преступлении будем мы».

Изабелла успешно отстояла свою позицию. «Было бы неплохо, – добавила она, – если бы возникающие вопросы решались сообразно праву этих королевств». Отныне ни что не бросит тень на их союз. «Теперь все решено… Хорошо, что было сделано это дополнение, оно поможет избежать возможных недоразумений». Историк Эрнандо дель Пульгар с удовлетворением заключает: «Король выслушал доводы королевы, признал, что они обоснованы и объявил о своем согласии; и отныне он и она принимали решения, не тратя времени на споры».

Итак, Изабеллу объявили королевой Кастилии, сеговийский договор подписали, осталось решить все остальное. Сторонники соперницы Изабеллы Бельтранехи не оставили надежды на реванш. Среди грандов произошел раскол не столько в связи с набившим оскомину вопросом о законнорожденности, сколько в связи с будущим характером королевской власти. Сторонники принцессы Хуаны, судя по всему, выступали за раздел власти между дворянами и короной. Им противостояла группировка, считавшая необходимым иметь сильную монархию, которая будет сохранять в неизменном виде существующий порядок. Какую роль будет играть знать: станет ли она посредницей или даже участницей политических игр или же, напротив, подчинится королевским прерогативам? Ситуация постоянно переигрывалась. Гранды меняли лагеря, ставя будущее под вопрос и плодя неясности. Испания не могла решиться. Толедского архиепископа, до недавнего момента поддерживавшего Изабеллу и считавшего, что она справится с королевскими обязанностями, теперь раздражала ее независимость. «Когда я взял ее на руки, она занималась тем, что пряла, – не подумавши, бросил он, – я и отправлю ее назад к прялке». Юные супруги так крепко держались за свое место, что архиепископ перекинулся во враждебный лагерь. Кастилия не отвергала Изабеллу. Но и падать перед ней единодушно и незамедлительно она не стала.

Настоящая опасность исходила от португальского соседа. Лиссабонское королевство лелеяло мечту об объединенном полуострове и надеялось воплотить ее в жизнь, заключив союз с Кастилией и оставив Арагон в изоляции. Эти планы рухнули в день свадьбы Изабеллы и Фердинанда, а после коронации Изабеллы от них и вовсе ничего не осталось. Возродить их можно было лишь силой оружия. Португальский король Афонсу V не стал медлить – в мае 1475 г. он вторгся в Кастилию. В качестве предлога для интервенции он поднял вопрос о законности престолонаследия, предварительно женившись на Бельтранехе. Перед Изабеллой и Фердинандом встала задача одновременно выстоять и в гражданской войне, и в войне с соседом.