– Жениться тебе надо, смотри, как волнуется за тебя девица! – язвительный тон ей не удалось скрыть, и Андрей удивленно поднял голову от сумки.

– Кто бы говорил про женитьбу! Или твой танцор балета купил обручальное колечко тебе?

Поезд уже притормаживал, пора было выходить. Мимо проплывали каменистые обрывы, ни одной постройки не промелькнуло за последний час пути.

– Я свободная женщина, и оковы брака мне не нужны. Ты – другое дело. Но умоляю, не приводи домой эту Люсю, она же как корова на лугу, ей бы пастить и жевать, больше ни на что мозгов не хватает.

– Я уже не помню, как она выглядит, – отмахнулся Андрей.

Слегка успокоенная Мальвина выглянула в окно, среди буйной зелени показались металлические ворота, какие-то серые здания, явно заброшенные и ветхие. Вагон медленно катился, приближаясь к станции Талый ручей.

Заросли чабреца с трудом выдерживали вес двух крепких тел, карабкающихся вверх по каменистому склону. Внизу и намного правее простирался посёлок, сменяющийся лазурной гладью озера. Никита и Маша спешили, чтобы бабушка не заметила их долгое отсутствие и не наказала тройным объёмом летней домашки.

Склон сменился пологим подъёмом, заросли лиственницы шумели на ветру, и дети развалились на траве, отдыхая. Орёл-могильник пролетел над ними, почти срезая верхушки деревьев крылом. Лежать было приятно, солнце только-только встало и не успело пока разогнать ночную прохладу.

– Погнали дальше, надо вернуться до четырёх, я обещала бабуле до электрички сходить, – Маша поднялась, отряхивая джинсы.

– Зачем до электрички? – лениво спросил брат.

– Тётя Таня сегодня дежурит, обещала передать нам продукты из магазина. Бабушка нам шоколадок заказала! С миндалём!

– Тогда пошли, чего встала? Не успеем ещё! Она потом только через три дня на смене будет!

Вздохнув, девочка подумала о родном Барнауле, где на каждом углу есть магазины. А в них – шоколадки, чипсы и жвачки. И зачем ее на все лето отправляют в этот Талый ручей? Чем здесь заняться можно кроме прогулок по лесу? У бабули не допросишься сладкого, а телефоны под запретом. «Ребенку необходимо отдыхать от вредной пищи и проводить детокс от интернета и гаджетов». С этими словами мама вручила бабушке Машин рюкзак и убежала на станцию. Сама-то не проводит этот дурацкий «детокс»!

Девочка взглянула на брата. Бедный Никита, он вообще постоянно живет в этом поселке, жесть. И как выдерживает?

Быстро шагая через редкий светлый лес, дети отмахали два километра. Лиственный лес сменился сосновым, тёмным и неуютным. К тому же набежали тучи, и под кронами высоких елей и сосен стало сумрачно.

Первая ветка железной дороги попалась ребятам неожиданно. Ржавые рельсы внезапно возникли под ногами, и Маша чуть не споткнулась. Хвоя покрыла шпалы полностью, старая железная дорога едва виднелась, теряясь в гуще леса с обеих сторон.

– Нам дальше, – непреклонно заявил Никита сестре, которая собралась идти вдоль рельсов.

– Почему мы должны скрывать, что ходили сюда? – спросила девочка и перескочила на другой рельс. Дети двинулись дальше, удаляясь от железной дороги.

– Потому! – важно ответил брат. – Здесь люди пропадают. Их утаскивает чёрный машинист на чёрном тепловозе.

– Да ладно, гонишь… – неуверенно произнесла Маша и обернулась на ржавые рельсы. – По этой дороге давно никто не ездит, ржавчина не стёрта, – нашла она объяснение.

С превосходством старшего Никита свысока взглянул на неё и страшным голосом сказал:

– Поэтому мы идём к той самой железной дороге! Она проходит в чаще леса, на ней стоят заброшенные вагоны. Но раз в три года один из них оживает! Чёрный машинист ведёт локомотив по лесу и похищает всех, кто ему встретится! И больше никто и никогда не видел этих людей! Уууу! – завыл он так, что с ближайшей ели взлетела стайка белобрюхих птичек с синими крылышками. Одна из них уселась на веточке прямо перед лицом девочки.