Его фразы становились в одно мгновение крылатыми. Мы сразу же растащили самые удачные из них на репризы для номеров. Человек с его внешностью вообще производил впечатление совсем иного характера. Он наголо брил голову, носил бороду и серьги в ушах. Вес его составлял порядка ста сорока, а может и больше килограммов при росте в один метр и восемьдесят три сантиметра. Глядя на него, пропадало всякое желание шутить. Но у самого Артема желание шутить было не отнять. Он делал это легко и непринужденно, даже в самые не подходящие моменты, в самых неподходящих местах. Иногда очень грубо, остро и даже по-черному, но всегда с интеллигентным выражением своего увесистого лица и всегда с интеллектуальной подоплекой. Такой человек в КВН мог стать обманным ходом, своего рода, маленькой сенсацией, шоком и инновацией одновременно. Мы заполучили его. Поймали, в переносном смысле конечно, в коридоре «технаря», и просто спросили, не хочет ли он в нашу команду. Он широко улыбнулся и просто сказал: «Давайте». Обменявшись номерами и улыбками, мы разбежались до ближайшей необходимости встретиться. Потом мы совместно провели несколько праздников в нашем учебном заведении, из корыстных целей, конечно – нам за это проставили зачеты по особо сложным предметам. Тогда-то мы и узнали обо всех талантах Артема.

Получив перечисление на наш счет от депутата Кузнецова, мы подали заявку на участие в фестивале и получили приглашение. Тогда мы еще не знали, что все эти заявки, скорее всего, рассылаются автоматом, после внесения вступительного взноса, но мы, по своей наивности хотели верить и верили, что лично руководитель проекта подписал приглашение и отправил нам, ну или его секретарь отправил. Как бы там ни было, состав для поездки имелся, приглашение и деньги тоже. Осталось написать сценарий. Вот тут-то Руслан и обратился к своему другу, с которым они начинали в школьных лигах, затем в нескольких городских и областных сборных, игроку прошедшему несколько официальных лиг, а ныне достаточно известному квнщику, игравшему в высшей лиге.

Мы ждали его в полном составе в холле дворца, он опаздывал на два часа. Новенькая вахтерша подозрительно поглядывала на нас. Мы сидели, развалившись в пластиковых креслах, и зевали. Иногда кто-нибудь из нас лениво поворачивал голову в сторону настенных часов и, почти не шевеля губами, бурчал: «семнадцать часов двадцать пять минут». Наконец сквозь стеклянную дверь тамбура мы увидели, как, скрипнув пружинами, отварилась тяжелая старая деревянная входная дверь. В ее проем влетели хлопья снега, а следом за ними вошел известный квнщик. Подходя к нам, он бодро воскликнул глухим баритоном: «Привет всем!» Он шел еще метров пять от тамбура до нашей команды с совершенно невозмутимым видом, такой вид может быть у второстепенного языческого Бога, либо у человека, которого вся страна регулярно видит по телевизору и узнает на улице. Мы же стояли, смущенно улыбаясь и в то же время, ощущая величие момента для нашей команды. Затем стали пожимать протянутую нам руку, поочередно мямля кто привет, а кто сдавленное «здрасте», иногда всовывая ему в ладонь по две или три влажные кисти разом. Его пожатия были слабыми и безвольными – он плевать хотел на наше почтительное отношение к нему. Мы все знали его, он же не знал никого. Спокойным оставался только Руслан. Я приветливо улыбался, но старался делать это не слишком широко, чтобы не придавать себе глупого вида. Под мышкой левой руки я зажимал большую, потрепанную тетрадь для лекций, взволнованно барабаня пальцами правой руки, по ее поверхности. В этой тетради был собран почти весь наш материал за три года.