– Я помню, ― сказал Бозо. ― В ту ночь пропала Тимберлитта и её новорождённая дочка. А вместе с ними исчез и земной кристалл.

– А я не помню, ― сказала Нибара. ― Мне, наверное, как всем детям, врачи кошмары из памяти стёрли.

– Открываю важнейший секрет, ― торжественно сказала Церола. ― В ту ночь новорождённую дочь Тимберлитты с кристаллом на шее я вывезла на Землю! Без сопровождающих астронавтов ― сама! Это было потруднее, чем сегодня вытащить вас.

– Ты просто движитель истории Мероны! ― воскликнула Нибара.

– Шикарная оценка! ― расчувствовалась Церола. ― Продолжай!

– И истории Земли! Я подарю тебе браслет из мервуда.

– Со своей искусанной ноги, тот, который травка зортеков хотела украсть?

– Да, переплавишь себе на запчасти.

– Щедро! Охотно приму, если нам дико повезёт и вернёмся с задания. Заснёте ― я ножки тебе подлечу…

– Зачем? Сами заживут.

– На Земле не принято девушке ходить с поцарапанными и искусанными в кровь ногами. Там за чистотой кожи девицы следят.

– Зачем?

– Чистота кожи ― главный интегрированный показатель женской красоты.

– Почему?

– А любопытная ― по-земному! Как уснёте ― отвечу на все «зачем» и «почему».

– Значит, кристалл на Земле нужно искать у потомков дочери Тимберлитты, ― отвечая своем мыслям, сказал Бозо.

– Возможно, ― почти согласилась Церола. ― У Тимберлитты не было связи с хранительницами на Земле. Когда я прилетела в Заветный лес, хранительниц не нашла. Мои разведчики не помогли. Кормить новорождённую я не смогла: не из чего было синтезировать молоко ― улетала-то по боевой тревоге. Впервые за свой гарантийный срок я почувствовала себя несчастной. Как, оказывается, трудно быть мамой младенца! Ждать не могла: вышла на большую дорогу по краю Заветного леса и подбросила малютку в коляску одной милой барышни…

– По земным меркам, прошло несколько поколений, ― сказал Бозо. ― Носитель кристалла и не подозревает…

– В России люди привязаны к малой родине, ― сказала Церола. ― Поиск начнём с той дороги… А теперь, как говорят земляне, на боковую!

– «Привязаны к малой родине», ― машинально повторяла Нибара, приготавливаясь ко сну. ― Кто их привязал?.. На какую «боковую», когда все спят в подвешенных мягких формах?.. Что нас ждёт на Земле?..

– А нельзя просто выкрасть кристалл, ― спросил Бозо у Церолы так тихо, чтобы не услышала сестра.

– Нельзя: нужно исполнить магическую процедуру. Выкрасть могут зортеки, чтобы потом уничтожить.

– Они прилетят на Землю?

– Они уже там.

– Нас обнаружат?

– Очень скоро…

По меткому замечанию одного острослова, рассветный пионерлагерь похож на старую деву, которая всем своим естеством чего-то ждёт и надеется, но точно знает: так же, как и вчера, сегодня ничего не произойдёт.

Распорядок жизни в летних лагерях не меняется уже восемьдесят лет, а сами лагеря отличаются друг от друга только качеством питания и количеством дискотек. Ну, ещё вместо пионера-горниста из музыкальной школы, трубящего по утрам «Вставай, вставай, дружок, с постели на горшок!», теперь из динамика взревает фонограмма: «Подъём, подъём! Кто спит, того убьём!»

На этой оптимистической ноте растрёпанные детки выползают из палат, кое-как строятся и плетутся на стадион, где под бодрящие команды физрука пытаются окончательно проснуться. Младшие отряды стоят в передних шеренгах, старшие ― позади. Любимое упражнение младших пацанов ― наклоны вперёд: юные кавалеры изо всех сил стараются исподтишка, с опасностью окосеть, оглянуться назад, чтобы подсмотреть в вырезах футболок грудь старших девочек.

Когда шеренги выстроились, Сергей Сергеич, как повелось, сделал вступление: