Флемм, который как-то незаметно для себя стал лейб-медиком еще и Елизаветы, ворвался в кабинет в тот самый момент, когда произошла последняя судорога.

– Ваше высочество, как вы? – я от удивления чуть не подавился, глядя на столпившихся вокруг нас с теткой людей.

– Я? Я в полном порядке, нужно помочь государыне, – встав на ноги, я уступил место перед Елизаветой, которая начала приходить в себя, Флемму.

– Падучая весьма неприятная болезнь, ваше высочество, и, когда ее видишь впервые, производит гнетущее впечатление, – мрачно произнес Разумовский, поднимая Елизавету на руки.

– Что со мной, Алёшенька? – слабым голосом спросила Елизавета, когда Разумовский донес ее до дивана, бережно устраивая на нем. – О, нет, опять падучая? Петр, Петруша, – позвала она, и я быстро подошел к дивану, опускаясь перед ним на колени. Она заметила, что я стою в одной сорочке, протянула руку и провела по моей щеке. – Ты прав, ты во всем прав, и Господь, в который раз, наказал меня за то, что я усомнилась, – из уголка глаза по щеке потекла одинокая слезинка. – Плохо, что ты это видел, Петрушенька, но на все воля Господа нашего. Может быть, он хотел, чтобы ты увидел, как он меня наказывает за маловерие.

– Вы ни в чем не виноваты, тетушка, это всего лишь болезнь, – я попытался ее ободрить. Мне уже было известно, что Елизавета склонна к религиозному психозу, но никогда не думал, что она подведет его под обоснование своей эпилепсии, которая ей от отца досталась. Хорошо хоть кровь перестала пускать по поводу и без.

– Это мое наказание за гордыню, – она покачала головой. – Ты прав, Российской империи нужен будет сильный правитель, когда Господь призовет меня к себе окончательно. Если тебе нужно все посмотреть, то ты поедешь, скажешь, сколько людей тебе понадобится, я велю указ подготовить. И все же, почему ты не веришь тем бумагам, что мы получаем с мест? Зачем тебе так важно все посмотреть самому?

– Потому что люди лгут, тетушка. Они лгут всегда, особенно, когда знают, что их сложно проверить. Вам нужно отдыхать, завтра моя свадьба, и я ни за что не буду ее праздновать без вас.

Когда Елизавету утащили из моего кабинета, я снова сел за стол, достал чистый лист бумаги и принялся набрасывать, что мне может понадобиться в поездке.

Дверь отворилась, я, не поднимая головы, произнес.

– Нас с тобой раскрыли, так что завтра у нас не обручение, а свадьба, – поставив точку, я посыпал на лист песок, чтобы чернила быстрее высохли. Только после этого поднял взгляд на зардевшуюся Марию. – И вот зачем я уходил под утро, да еще и через окно, изображая из себя казака-пластуна, чтобы меня никто не увидел? Хорошо еще, что окно в моей спальне открыто, и я сумел проскользнуть незамеченным.

– Как ты понял, что это я? – Мария пристально смотрела на меня, приложив руки к красным щекам.

– По духам, – я пожал плечами. – Ты, конечно не душишься так, что глаза на лоб лезут, но они у тебя очень сложные и словно флер разносится. А может быть, я просто сейчас их так чувствую. Так что ты думаешь про предстоящую свадьбу?

– Я рада, – она улыбнулась. – К тому же я всего лишь невеста наследника престола, а не императора, поэтому платье, которое мне приготовили к обручению, вполне подойдет. На самом деле я все утро думала про то, что могла понести, и приходила в ужас от того, что придется оправдываться.

– Хм, ну да, – я не стал ее разочаровывать, указывая на то, что беременность не может наступить, если семя не попадает туда, куда надо, а именно в женщину. Пускай все так пока остается. – Я поговорил с тетушкой. Наша свадьба не отменяет мою поездку. Поэтому мы, вместе с государыней, пришли к выводу, что для скорейшего рождения наследника жена должна находиться рядом с мужем. Очень близко, – я ухмыльнулся, а Маша снова покраснела. – Так что, ты едешь со мной.