Получалось, что товарищ Сталин оказывался в очень щекотливом положении. Выдав столь высокие авансы ББ-22, он пошел дальше. Фактически игнорируя заключение госкомиссии, он 20 июня 1939 года распорядился запустить в серию скоростной бомбардировщик на заводе № 1. Это был крупнейший и оснащенный по самому последнему слову авиасборочный завод в стране, на долю которого приходилась четверть всего авиавыпуска. Но случилось и еще одно событие: в ожидании чудо-бомбардировщика в наркомате было принято решение прекратить выпуск хорошо зарекомендовавшего себя бомбардировщика конструкции А.А. Архангельского Ар-2, который по всем основным параметрам превосходил ББ-22, но уступал ему в скорости. Даже то, что бомб Ар-2 брал в три раза больше и летал на расстояние в полтора раза большее, чем Як-4, не помогло ему удержаться в плане выпуска самолетов. Конечно, Архангельскому некому было пожаловаться, и дело было даже не в том, что к вождю он не был вхож, а то, что он вырос как конструктор под крылом «врага народа» Туполева, напрочь закрывало ему дорогу к тем, кто принимает решения.

Местом серийного производства ББ-22, как мы знаем, был определен завод № 1. Это обстоятельство обрадовало Яковлева, хотя некоторая доля горчинки здесь была. Обрадовала потому, что этот завод был самым крупным и самым оснащенным в отрасли и располагался он совсем рядом – в том углу Ходынского поля, что примыкает к Петровскому парку и Ленинградскому шоссе. А горчинка почему-то ассоциировалась с тем, что главным инженером на нем был его давний знакомец Петр Дементьев, однокурсник и однокашник по Академии. То, что он будет выполнять заказ, курируемый самим Сталиным, сомнений не было, а вот будет ли он лояльно и доброжелательно относиться к неизбежным доработкам, переделкам в проекте – это волновало.

Александр Сергеевич созвонился с директором П.А. Ворониным, попросил принять его по поводу будущей совместной работы. Воронин тотчас назначил время, и на следующий день в кабинете у Павла Андреевича состоялась встреча и с главным инженером завода П.В. Дементьевым. Встретились они как давние товарищи, на «ты», но сердечности в разговоре Яковлев не почувствовал. Более того, его несколько уязвил тон бывшего сокурсника, когда он сказал:

– Ты все деревяшками занимаешься? Александр Сергеевич, мы же с тобой за границей бывали, по заводам ходили, видели там и автоматический раскрой дюраля, и плазово-шаблонный метод, и поточные линии. Мы стараемся свой завод на цельнометаллическое производство перевести, а нам опять столярный цех придется расширять, сушилку увеличивать.

Директор П.А. Воронин никак не прореагировал на слова своего заместителя и заверил, что, несмотря на то, что заводу определена большая серия самолетов И-200 конструктора Поликарпова, он к заказу малосерийного ББ отнесется со всей серьезностью. И попросил назначить на завод толкового постоянного представителя, который мог бы принимать решения. На том и расстались.

Трудно сказать, позиция ли завода или же неготовность КБ к работе с самым крупным (может, поэтому и самым капризным) заводом, но дела с внедрением в производство Як-2 на заводе № 1 шли крайне трудно. Яковлев приходил в неистовство – ему хотелось бы найти зацепки в работе завода, чтобы обвинить производство в срыве сроков, но ничего подходящего не находилось, на что можно было бы пожаловаться (куда жаловаться он нашел бы). Спешка с оформлением рабочих чертежей и иной документации привела к тому, что конструкторы и строители никак не могли найти общего языка. А постоянные исправления, доработки сырой конструкции и вовсе тормозили работу.