Свидетелем ее заключительного аккорда Франклин оказался уже повторно в качестве заместителя министра военно-морского флота, посетив Европу ранней весной 1919 г. На этот раз он появился во Франции уже в сопровождении и под присмотром Элеоноры. Они оба уже по пути во Францию получили известие о смерти Теодора Рузвельта. Франклин был опечален, но высказался в том духе, что последняя болезнь «дяди Тедди была недолгой». Элеонора подвела итог: «Еще один великий человек ушел со сцены»^>27. Но они оба находились в центре событий, в которых Теодор Рузвельт едва ли захотел бы участвовать. В Версале с участием главного триумфатора В. Вильсона проходила Парижская мирная конференция, наблюдателями которой они были. Путешествие же до Бреста Франклин и Элеонора проделали на борту комфортного лайнера «Джордж Вашингтон», на котором тем же путем следовали на главное дипломатическое сражение Великой войны президент В. Вильсон, его супруга и многочисленные советники. Таким образом, появился очень удобный случай притушить тлеющие много лет разногласия, недовольство и отчуждение.

Путешествие домой Рузвельты вновь осуществили совместно с президентской четой Вильсонов и их многочисленной свитой на борту все того же «Джорджа Вашингтона». Франклин продолжил свои диалоги с президентом. Светские мероприятия на борту лайнера посещали самые разнообразные пассажиры. Рузвельту удалось даже побыть в обществе посла США в России Фрэнсиса, поделившегося с присутствовавшими своими воспоминаниями о революционной смуте в стране красных и белых. Наиболее примечательным Франклин и Элеонора нашли выраженные Вильсоном намерения защищать до последнего идею Лиги Наций и участие в ней США. Увы, заметных сдвигов в отношениях Рузвельта и Вильсона не произошло.

Война содействовала формированию взглядов Франклина Рузвельта на сложный комплекс вопросов внешней и внутренней политики. Чета Рузвельтов нашла возможность во время пребывания в Европе посетить бывшую линию фронта вблизи Амьена. «То, что мы видели, – говорил потом Рузвельт, – невозможно забыть». Рузвельт заключил, что Соединенные Штаты уже никогда не допустят сдачи в плен изоляционизму, отгородившись от мира Китайской стеной и держась вдали от всего, что происходит в Старом Свете и на других континентах. Второй вывод, извлеченный им из опыта войны, состоял в том, что успешным оказался мобилизационный план, осуществленный Вильсоном и военным министром Ньютоном Бейкером, суть которого состояла в контроле из Вашингтона за промышленным производством и транспортом. «Американская организация военных усилий, – говорил он, – создавалась сверху вниз, а не снизу вверх. Это самое главное…»^>28 Все тот же мобилизационный опыт натолкнул Рузвельта на необходимость создания механизма координации и планирования аппаратов трех ведомств – государственного департамента, военного и военно-морского министерств. Задача, которую должен был выполнять этот особый механизм, состояла в том, чтобы определять цели и возможности Америки в тех или иных ситуациях. Рузвельт послал этот проект, который, в сущности, предвосхитил создание Национального совета безопасности, для обсуждения в государственный департамент. Ответа он так и не дождался.

Рузвельт открыто говорил об особых функциях президента страны как национального лидера, подчеркивая важность усиления его исполнительной власти в условиях особых обстоятельств и необходимости привлечения лучших профессионалов безотносительно их партийной принадлежности. Другими словами, Рузвельт выступил с обоснованием целого ряда вполне назревших новаций, которые нравились далеко не всем. В том числе и президенту Вильсону. Добрый Дэниэлс, сам задетый нелояльностью Рузвельта во внутриведомственных коллизиях, сделал многозначительную запись в своем дневнике: «Ф.Д.Р. для В. (Вильсона. –