– Даже не представляю, какого это, быть его юнгером… – снова донеслись до Али мечтательные разглагольствования Рокки.

– Тебе и не надо, – ни с того ни с сего сказала Али. – Ты на своём месте, там, куда тебя привела Сила Геры.

К её удивлению, Рокка натянуто засмеялся, повернувшись к другу, а тот криво улыбнулся.

– Ага, Сила Геры… – Фолькорра манерно отпил из бутылки. – И тебя Сила Геры к вассе Глейтону, должно быть, привела, ага…

Али уставилась на фрузонца, который почему-то отвёл глаза. Что это он имеет в виду? Рокка дал другу дружеского подзатыльника, что слегка разрядило атмосферу.

– Али заслуживает этого! – вспыхнул Клютик. – Да и на вашем бы месте я был бы счастлив! Ишь, какие, вассу Леона им подавай!

– Конечно, был бы, – огрызнулся изрядно захмелевший Фолькорра. – Тебе и о таком-то только мечтать!

– Ну, знаешь, что… – маленький спекторияк вскочил, готовый атаковать гораздо более взрослого сокашника, но Рокка вовремя спохватился и заключил его руками в кольцо.

– Тихо, тихо! Да не слушай ты его! А ты, Фольк, заткнись!

Клютик вырвался из хватки фрузонца и выбежал из комнаты.

– Я вообще-то рад, – извинительно добавил Рокка, как будто боялся, что произошедшее может спугнуть удачу.

– Но всё же, если просто представить себе… – тёмные глазки Фолькорры затянуло мечтательной дымкой. – Говорят, Леон вертит Высшим Советом как хочет и метит в Великие партионы. Оказаться рядом с ним – это… это…

Али поднялась и вышла вслед за Клютиком. Довольно с неё. Маленького спекторияка нигде не было видно, и она, оставшись одна, подошла к боковому окну. Три года назад ей удалось избавиться от наваждения после встречи с Этим Леоном, которая словно бы стала заключительным аккордом в тёмной полосе её жизни. Академия Искусств стала её спасением. Обитатели замка пришли от её болезненной худобы в восторг. «Аристократическая» бледность, депрессивная обессиленность и эмоциональная стагнация Али оказались по вкусу богемной тусовке, и уже в первый же вечер она почувствовала себя «своей среди своих». Новые впечатления забурлили, как кастрюля с традиционным бастийским рагу, и образ эвийца затёрся. Она открыла для себя мир искусства и встретила единомышленников, которые увлекли её в омут чувственных наслаждений и тонких эмоциональных переживаний. Она победила недуг, оправилась, и старое «позорное» воспоминание совсем выцвело. Их с Леоном пути никогда не должны были больше пересечься: после отказа от титула ей никогда не пришлось бы общаться с высшими чинами герапартиона.

Чьи-то шаги заставили Али отвлечься от раздумий. К ней подошёл Рокка.

– Слушай, извини его, он просто напился и…

Рокка смолк, не зная, что добавить.

– Я рад за тебя, правда, – наконец добавил он. – Надеюсь, вассе Глейтону удастся убедить Совет пойти на уступки и ты станешь его юнгером.

Глава 3. Особый случай

На следующий день атмосфера во Дворце изменилась – напряжение заметно спало, а на его место пришли предвкушение радости и ожидание торжественной церемонии принятия юнгерства. На утренней медитации те, кому суждено было покинуть Дворец в новом статусе, умиротворённо налаживали контакт с Полем, а позже наслаждались своим последним завтраком в столовой.

– Всё будет так, – вещал Фолькорра. – Посреди зала будет стоять цинна с юнгерскими повязками… У нас с тобой будут белые с тремя голубыми полосками.

Он толкнул в бок Рокку, уплетавшего омлет с хоку.

– Ну вот… Васса Оаро назовёт твоё имя. Ты встаёшь, выходишь в центр зала, а наставник спускается из амфитеатра. Он надевает повязку тебе на руку и произносит клятву.

– Какую? – спросил Рокка, лишь бы только друг дал ему спокойно доесть. Лицо Фолькорры приняло важное выражение.