– Здравствуй, – сказал он, добравшись наконец до Али. – Как твоё настроение?

Али сделала то, чему её учил в детстве охранный партион: стала разглядывать лицо собеседника, пуская свои мысли по краю сознания.

– Вижу, что первый уровень тобою уже пройден, – улыбнулся Фосент и, хитро улыбнувшись, добавил:

– Как думаешь, Альберти скучает по тебе?

Али моргнула и уставилась на Кевита. Буря эмоций, которая только и ждала повода, чтобы прорваться наружу, закручивалась вихрями негодования в её душе.

– Не отвлекайся на провокацию, – предупредил Кевит, но Али его не слушала. Всё, что происходит с ней – несправедливо! Она не хочет быть ни локером, ни юнгером, ни партионом!

– Ты проходишь стадию отрицания, – констатировал партион. – Бесполезная трата времени. Герационы уже всё решили.

Позабыв о ментальном блоке, Али гневно воззрилась на молодого человека.

– Считаешь, жизнь жестока по отношению к тебе? – прочитал Кевит мысль Али, фоном дребезжавшую в голове. Да, она так считает! На её короткий век и так выпало немало, а тут ещё этот герапартион!

– А что ты скажешь о Клютике? – осторожно спросил Фосент. – Всю свою жизнь он был рабом – это ли справедливо?

– Я не виновата, что родилась в королевской семье!

– Но и он не виноват, что родился в нищем спекторианском племени. И тот, с кем происходит несчастный случай, тоже ни в чём не виноват.

– Да, но моё присутствие здесь – не случайность: какие-то там герационы решили, что вправе портить мне жизнь!

– А почему ты считаешь, что они её «портят»?

Али в бешенстве сжала челюсти. Что этот юный «мудрец» о себе возомнил? Как он смеет указывать ей, что ей чувствовать?

– У меня было всё: дело жизни, друзья, дом. Теперь нет ничего!

– Как категорично… А ты уверена, что это твоё «всё» – не пустышка?

О чём это он?

– Давай подумаем, что могло бы случиться, не явись к тебе герацион, – сказал Кевит, облокачиваясь на стол. – Что если искусство вскоре наскучило бы тебе?

– Это невозможно.

– Твои «друзья» затягивали бы тебя в омут светских тусовок, уверяли бы, что кризис – это нормально, подпитывая твоё честолюбие и самомнение, – не обратив внимания на её ответ, продолжил Кевит. – Что если всё то, что видится тебе сейчас как «счастье», было бы лишь его отблеском?

Али, опешив, уставилась в серые глаза собеседника, а он не умолкал:

– Ты бы продолжала жить жизнью богатой наследницы – пустой жизнью бесцельной скуки, скрашенной легкодоступными развлечениями. Дружба с Альберти на деле оказалась бы лишь подростковой привязанностью двух травмированных девочек. Твои друзья продолжили бы засасывать тебя в круговорот надуманных драм и истерик, которые заполняли бы тягучий вакуум безделия. Это была бы жизнь лёгкая, беззаботная и абсолютно… невыдающаяся.

– Да как вы смеете?… – воздух, заряженный негодованием, с трудом покинул лёгкие Али.

Откуда ему столько известно о её жизни? Откуда он знает про Академию, про её друзей, про Альберти?! Али уже собралась потребовать ответы на эти вопросы, но Кевит неожиданно смутился и поспешил удалиться. Завтрак переварился, и пришло время для физических нагрузок. Разговор с Фосентом отнял у Али часть энергии, которая была ей так необходима, чтобы выдержать нескончаемый «первый» день. Не предвидя ничего хорошего, она переоделась в серую спортивную форму и кроссовки. Группа из десяти человек размялась на лужайке и направилась к полосе препятствий.

Вот уж где Али почувствовала себя полнейшим лузером! Её пошатнувшееся в ранние годы здоровье дало о себе знать: скелет был хрупким, а мышцы скудными. Её согруппники: маленькие коренастые южные спекторяки, их крепкие северные соседи, гармонично сложенные тирианцы, жилистые эвийцы и представители других народов – без труда справлялись с начальным уровнем нагрузки, установленным Оаро. Тем временем конечности Али дрожали от непривычного напряжения, а светлокожее лицо пылало жаром.