Однако, отдавая дань авторитету Учителя в области интеллектуальной, Гельбиш хорошо сознавал свою особую роль в государстве. Второй человек после Диктатора, Министр Порядка и главнокомандующий Армией сакваларов, он почитал своей главной обязанностью и долгом сделать все, чтобы идеи великого Кандара были претворены в жизнь. Ни для кого не было секретом, что переворот, приведший Кандара к власти, был организован и совершен именно Гельбишем с помощью созданных им отрядов сакваларов.

Помнил об этом и сам Диктатор. Помнил и ценил преданность своего самоотверженного друга.

Сейчас Гельбиш стоял перед Кандаром в белом мундире с голубым погоном на левом плече и докладывал о положении в стране.

Положение в стране было прекрасным. В том смысле, что ничего существенного за истекшие сутки не произошло, за исключением крушения шхуны контрабандистов, разбившейся во время шторма, да задержания чужеземца в купальне Диктатора.

По заведенному обычаю Гельбиш сообщил суточную сводку заболеваний. Из сводки следовало, что количество простудных заболеваний в стране за последний год снизилось настолько, что практически можно считать их ликвидированными. За последние два дня дали скачок заболевания сердечно-сосудистые, но, как известно, этими заболеваниями страдают главным образом старики – следствие нездорового образа жизни при прежнем режиме, тяжелое наследие прошлого. Скачок, конечно, связан со штормом, но благодаря своевременно принятым мерам – ни одного летального исхода. Фан Гельбиш отметил четкую работу Центральной службы профилактики.

С видимым удовольствием, даже с некоторой торжественностью Гельбиш положил перед Кандаром голубой листок с грифом “Особо секретно” – анализ морской воды в прибрежной зоне Лакуны. Кандар одобрительно кивнул. По данным анализа, морская вода у берегов Лакуны была едва ли не самой чистой на нашей планете.

Это достижение было особой гордостью Фана Гельбиша. Над этой проблемой в обстановке строжайшей секретности работали “его химики”. Его – потому, что работа велась в одном из санитарно-исправительных лагерей, причем людьми, неоднократно преступавшими законы Лакуны, главным образом в том пункте, который категорически запрещал употребление алкогольных напитков, в частности ракуты – кукурузного самогона.

Секретность в данном случае была бы, конечно, не так уж обязательна, если бы не тот прискорбный факт, что открытие радикального способа очищения морской воды было сделано людьми неблагонадежными, а попросту говоря алкоголиками, что вступало в прямое противоречие с идеями Кандара, и особенно с его основополагающей мыслью, что в здоровом теле – здоровый дух.

Сам Кандар не исключал духовной одаренности у больного человека. Но был убежден, что алкоголики, не страдай они этой отвратительной болезнью, были бы значительно трудоспособнее, а их творческая деятельность интенсивнее.

Но он понимал, что искоренить это наследие прошлого можно только со временем, как, впрочем, и некоторые другие особо стойкие заболевания.

Хуже обстояло дело с Законом о Питании. Сводка за десять дней сообщала об увеличении в последнее время случаев нарушения этого важнейшего закона. Строго установленное меню (в каждом районе особое, с отклонениями для отдельных специальностей) продолжает нарушаться, о чем свидетельствуют до пятисот сигналов, поступивших от населения. Если даже отбросить часть из них, заведомо ложных, то и тогда их количество намного превышает установленную норму (норма – 150). Тем более что, несомненно, есть случаи невыявленные, и, вероятно, не так уж мало. Большинство провинившихся, как правило, объясняют свое преступление приездом гостей, а также временным пребыванием в другом районе. Но параграф 22 Закона о Питании особо оговаривает, что переезд в другой город, даже временный, не освобождает от действия Закона, требующего от граждан Лакуны придерживаться меню, установленного для данного села или города.