на свою голову Алиса рассказала помощнице про особенности ксенофауны, и, в частности, тех существ, которые сейчас находились в карантинном блоке. После разговора, выпив витаминный коктейль с лёгким снотворным, она поставила бот на автопилот и пошла спать. Проснулась немного раньше, чем планировала, но Ангелины в рубке не обнаружила. Нажатие кнопки вызова персонала тоже ничего не дало. Скрипя зубами, и вспоминая трёхэтажные конструкции на восьми галактических языках, исследовательница космоса направилась в личные покои напарницы.

Когда Алиса вошла в каюту Лины, та лежала без сознания, а ротозей виновато шевелил усиками. Дескать, это всё она сама.

М-да… Двадцать оргазмов подряд после пяти лет «сух пайка» на Ангелину подействовали, как доза морфия. Она лежала без чувств, блаженно улыбаясь.

Пилот накинула простыню на «срам», забрала ротозея назад в карантин и оставила запись в дневнике «16 августа. Это пи… дец. Пригрела грёбаную извращенку озабоченную».

На экране радара мельтешило серое пятно. Что это могло быть? Да что угодно, учитывая, что патрули здесь не появляются, а пираты, охотники за головами и просто психи, вроде самой Алисы, в таких краях совсем не редкость. Девушка навелась на объект, и в этот момент запищал сигнал приёма. Экран загорелся, и на нём она увидела знакомую физиономию.

– привет, Лисёнок! Сколько лет!

– Столько не живут, – хмуро ответила Алиса, понимая, что придётся выдержать очередную порцию пошлых шуток, три-четыре подката, и разнообразные проявления мужского шовинизма. Это не считая корявейших попыток сделать комплимент.

Корабль Millenium Sparrow, принадлежавший этому «омега – самцу», был на порядок мощнее, быстрее, и изрядно больше. При желании, он мог затянуть «Эксперта» в трюм, как какой-нибудь контейнер, подобранный в космосе. И эта идея ей совершенно не нравилась. Нужно было как-то отмазаться от назойливого ухажера до того, как рвотный рефлекс, или желание убивать возьмут над ней верх.

Но все планы, а точнее, попытки их придумать, угробила мисс Коперник, которая в лёгком халатике на голое тело, забежала в рубку.

Майкл (а именно так звали мачо на большом корабле) уронил стакан. Он застыл перед экраном, потому что Лина в этот момент зачем-то нагнулась.

Алиса треснула кулаком по кнопке выключения сигнала связи. Напарница не увидела «отвал челюсти» на экране. Она посмотрела на пилотессу. – Что такое? Я опять где-то прокололась? – девушка виновата опустила глаза.

– Ещё не знаю, – честно ответила пилот и задумалась. Теперь они от героя-любовника точно не отвяжутся.

К счастью, преследовать их никто не стал. В рубке воцарилась тишина, Лина плюхнулась в кресло помощника пилота и начала всматриваться в экран со звёздной картой.

Четыре дня бессмысленного болтания в открытом космосе – вот цена работы на допотопном судёнышке без мощного двигателя. Но, это было не так ужасно, чем во времена, когда приходилось забираться в анабиозные стазис-камеры, в надежде, что пока ты спишь, никто не захватит корабль, и в него не врежется астероид.

За несколько суток полёта Лина умудрилась быть такой паинькой, что у пилотессы закралось подозрение, что напарница плохо себя чувствует. Она даже ненавязчиво полюбопытствовала насчёт самочувствия Коперник. Но та никаких признаков недомогания не проявляла и ни на что не жаловалась.

Скука заставила Алису перечитать всё, что было в памяти бортового компьютера, свой собственный дневник и все старые журналы, которые висели на коммуникаторе. Она даже новости посмотрела.