Ну, а Сархан имел с правоохранителями весьма специфические отношения. Вспомнить хотя бы одного Перепелку и его бытовой расизм!

Поэтому сравнивать мне было особенно не с чем. Разве что – с голливудскими фильмами про американские тюрьмы. И вот тут что-то такое определенно прослеживалось. По крайней мере, меня сфоткали на фоне разлинованной белой стеночки, чтобы было видно мой рост и пропорции, заставили повращаться в стиле фас-профиль-анфас, откатали отпечатки пальцев, заставили переодеться в красный комбез-робу, усадили на жесткий стул, который жалобно скрипнул под моей тушей, направили в лицо лампу и спросили:

– Фамилия, имя, отчество, год рождения?

– Я буду разговаривать только с Иваном Ивановичем Риковичем, целовальником Сыскного приказа, – сказал я и получил справочником по голове. Прямо по темечку!

Какого хрена они дерутся справочниками? Ну, то есть если исходить из банальной логики, то все понятно. Дерутся справочниками потому, что могут себе позволить. И потому, что у них есть справочники: бумажные, в мягкой обложке, напечатанные на сероватой газетной бумаге… Махровая земщина – у них тут даже компов в допросной нет, а справочники – есть! Или это для конспирации, чтобы никто не догадался?

Но все равно: бить по голове урука, рассчитывая на то, что пять пар наручников спасут вас от немедленного перегрызания глотки и потрошения – это очень самонадеянно. Хотя в данном случае – работало, я ведь, в конце концов, неправильный урук!

– Ты не соображаешь, где находишься, орк, – побарабанил пальцами по столу взрослый усатый человек в штатском. Рожа у него была опухшая и в рытвинах. – Ну, так я тебе поясню. Это Бурдугуз. Может, слыхал?

Я пожал плечами. Понятия не имею, что такое Бурдугуз и с чем его едят. Но название, похоже, наше – орочье. Или местное, бурятско-якутское, что тоже вполне может быть.

– Здесь тебе никто не поможет, – пояснил усатый. – Отсюда не выбираются. Это отстойник для таких уродов, как ты, которые думают, что им все сойдет с рук. Поверь мне, у нас есть масса способов заставить тебя торчать в ИВС как угодно долго… Пока ты не сдохнешь. Как думаешь, любят снага черных уруков? А кхазады? А что, если тебя запихать в камеру, где сидят лаэгрим из непримиримых?

– Будет полный фарш, – доверительно сообщил ему я. – Лучше так не делать. Лучше вообще не запирать меня, я вам честно говорю. Свяжитесь с любым земским ярыжкой, скажите ему, что некий черный урук, который ехал на байке на Байкал, ищет Ивана Ивановича Риковича…

Да-дац! Теперь те, которые стояли сзади, приложили меня справочниками с двух сторон по обеим ухам. Ушам!

– СУКАПАДЛА!!! – рявкнул я, вскакивая вместе со стулом, не сдерживая сил голосовых связок и переходя на гроул. – ХВАТИТ МЕНЯ БИТЬ!

Лопнула лампочка, по крашенному половой краской стеклу цокольного окна зазмеилась трещина, и в нее тут же повеяло морозом, сыростью и тиной. Рядом река? Это уже что-то…

Бледные милиционеры в штатском жались по углам комнаты и целились в меня из табельного оружия. Из каких-то пистолетиков. Я сел обратно на стул и шумно выдохнул. Стул скрипнул – и разломался к чертовой матери, так что я ляпнулся на жопу да так и остался сидеть на полу, при этом решив поразглагольствовать:

– Слушайте, господа-товарищи милиционеры… Ну да, я оказался на мосту в момент теракта. Но я НЕ убивал людей, понимаете? Вообще! Наоборот! Я напал на террористов и убил ИХ насмерть – всех троих! Мне нужно было проехать через мост, там была пробка из авто, пробку спровоцировали эти киберэльфы, или как эти пидорги называются?.. Психи крушили все вокруг и стреляли в людей из таких хреновин, типа ручных бластеров, и вообще вели себя неадекватно. Я кинул в одного из них колесом, второго зарубил бердышом. Бердыш, кстати, дорог мне как память, он в принципе капитально дорог, если что… Он там торчит у одного террориста в спине, это достаточно просто выяснить! На рукояти бердыша – отпечатки пальцев, это вроде как веская улика, да? Вам не нужно меня держать в этом вашем Бурдугузе, вам нужно связаться с ближайшим земским ярыжкой и сообщить, что Иван Иванович Рикович…