– Бабай Сархан, – тут же сориентировался я. – Ученик.

В голове неприятно кольнуло – Сархан обозначало не что иное, как полукровка. С наречия урук-хай на русский это слово можно перевести и по-другому: выродок, дворняга, неполноценный, даже – имбецил.

– А! Это вы! Почему тогда личное имя в базе не значится? Хотя – мне похер на ваши орочьи заморочки. Сейчас и запишу, – бормотал в усы вахмистр Перепелка, который прохаживался по комнате и разве что не обнюхивал всё кругом. – Но в прошлый мой визит вы в углу сидели, помалкивали. А теперь… А теперь, я смотрю, тут многое изменилось? У вас были проблемы?

– У нас были проблемы. У Резчика были проблемы, – в тон ему проговорил я.

– «Были»? – Он развернулся на каблуках и глянул мне в глаза.

Мы с ним оказались практически одного роста, так что у полицейского даже получилось произвести на меня впечатление. Не каждый день в глаза киборг заглядывает.

– Были. Резчик – умер, теперь я – сам по себе. – Мне стоило больших усилий не добавить про Добби и свободу, но я вовремя сообразил, что жутко серьезный и сердитый вахмистр меня не понял бы.

– Как – умер? – удивился Перепелка.

– Погиб от нападения вчера ночью. Пояснить ничего не могу, я очнулся уже после того, как всё окончилось. Местные думают, что в деле принимали участие маги…

– Маги убили кого-то из урук-хай? Но это бред сивой кобылы Маги терпеть не могут колдовать рядом с черными уруками, это каждому известно! – сделал недоверчивый жест полицейский. – Это вы убили его? Как я понял во время прошлого визита, Садзынар Резчик был суровым учителем.

– Нет, – спокойно ответил я. – Это не я убил Резчика.

– Верите: мне похрен, – пожал плечами вахмистр. – Сдох и сдох, одним орком меньше. Нужны только доказательства того, что он не проживает больше на территории действия сан-себастьянского сервитута, вот и всё.

– Ну, пойдемте во двор. – Этот его откровенный бытовой расизм был довольно милым. – Наверное, гоблины еще не убрали пепел, мы сожгли тело…

– Это подойдет, – кивнул полицейский. – Давайте уладим дело еще и с ревизией оружия.

– Оружия?

– Ну да, у меня тут написано: по адресу хранится холодное оружие, элемент национального костюма урук-хай, кард – одна штука. Я и сам помню, где оно лежит. Может, на ваш взгляд это не совсем оружие, но… – Он наклонился, нажал ладонью на какой-то пластиковый квадрат, который я при беглом осмотре посчитал розеткой, дождался, пока фальшпанель отойдет в сторону, и сноровистым жестом достал самый натуральный меч. – Ну вот! Всё на месте. Сейф для хранения исправен. Следов применения не по назначению на клинке не обнаружено. С этим – порядок. Пойдемте, я возьму образцы материала…

Он сунул меч обратно в нишу в стене, закрыл панель, распрямился и вышел за дверь. Я поспешил за ним.

– Какие у вас планы на будущее? – уточнил он. – Вы остаетесь на территории действия сан-себастьянского сервитута?

– Видимо, да, – замялся я. – Всё произошедшее – большая неожиданность, и я…

– Да мне похер на твои переживания, орк. Работа есть? – Он был довольно прямолинейным, этот Перепелка.

– Есть, – кивнул я.

– Где?

– У Фрица Дюрхден… Дюрхрен… – Не запнуться на фамилии гнома было невозможно.

– У Хуеморгена в закусочной?

– Ну да.

– Проверю. Жить будешь тут? – Он сменил официальный тон с условно-официального на очевидно-высокомерный довольно неожиданно: – Если не тут – до конца месяца должен сообщить мне, куда переехал, чтобы я не носился по всему району. Я тут на Маяке поставлен участковым приставом, на сайте управления полиции легко найдешь, как со мной связаться… Или ты в Сети не того? Ой, да мне похер, если честно. В общем – если не сообщишь, лишим вида на жительство и депортируем… за пределы сервитута! А там к вашему брату-уруку совсем другой подход! Живо в бараний рог согнут!