Небезынтересен в этой связи и факт срочного отъезда 5 июня английского посла Криппса в Лондон по вызову его правительства (самолетом через Стокгольм), о чем он известил замнаркома иностранных дел Вышинского во время прощального визита в НКИД 4 июня. Если Криппса вызвали в Лондон для объяснений по поводу утечки от него информации о нападении на СССР 22 июня, то опять же более вероятно, что телеграмма Баумбаха была отправлена в Берлин 24 мая, а не 24 апреля.
Нельзя не обратить внимания и на то, что роковое сообщение ТАСС от 13 июня 1941 г. начинается фразой: «Еще до приезда английского посла г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о “близости войны между СССР и Германией”». Это также указывает на связь сообщения ТАСС с телеграммой Баумбаха, причем временной интервал между ними свидетельствует в пользу того, что телеграмма была отправлена 24 мая, а не 24 апреля.
Из этого следует, что, скорее всего, военно-морской атташе Германии Баумбах сообщил об исходящих от английского посла Криппса слухах о начале войны 22 июня 1941 г. телеграммой в Берлин 24 мая 1941 г., однако, возможно, на телеграмме месяц был указан латинскими цифрами: 24/V-41. Поэтому при публикации телеграммы Баумбаха в начале 90-х годов в целях сокрытия реальной даты латинскую цифру V без труда могли исправить на IV, после чего и появилась дата 24 апреля 1941 г. А добавлением первой и последней цифр мог быть изменен и исходящий номер этой телеграммы, переданной якобы не в МИД от посольства, а командованию ВМФ от военно-морского атташе.
Так что эта загадка может быть легко решена, если окажется, что в подлиннике телеграммы Баумбаха дата ее отправки указана латинскими цифрами. Остается лишь отыскать этот подлинник на немецком языке…
Великая транспортная операция
«Бермудский» треугольник на петлицах младшего комсостава
Эта тема началась для меня с одной не очень удачной и не очень качественной фотографии, которую мне принес бывший коллега по работе Владимир Петрович Умрихин, старейший работник предприятия, талантливый слесарь-рационализатор, ветеран Великой Отечественной войны. На фотографии широко улыбался стриженный «под нуль» молодой парень в довоенной гимнастке с петлицами.
– Это одна из последних фотографий моего родного брата Александра, 1918 года рождения, – сказал Владимир Петрович, – и хотя по дате съемки (20 января 1941 года) она не самая последняя, но мы в семье так ее называем, потому, что она из числа тех фотографий, которые брат по какой-то причине собрал вместе и отправил домой перед самой войной, в том числе и эту. Мы их получили 19 июня 1941 года, все в одном конверте вместе с последним письмом от него, – объяснил Владимир Петрович.
– А где он служил в то время?
– Он служил третий год срочной службы. Оказался в самой западной точке Советского Союза. Возле границы, в кавалерийской дивизии, которая стояла в бывшем польском городе Замбров (Самбор). Он служил в конной разведке. В конце апреля перед первомайскими праздниками Александр неожиданно приехал в Москву в сопровождении двух красноармейцев – он привез важные документы, и они его охраняли. Их послали, потому что они тоже были москвичами и им было где остановиться. A уехали назад они 8 мая 1941 года, я почему все это хорошо помню – на их проводах с Белорусского вокзала я впервые увидел свою будущую жену Катю, которая была родной сестрой одного из сопровождающих – Александра Лизнева (сам Владимир Петрович ушел на фронт 27 июня 1941 г. добровольцем, а поженились они с Екатериной после войны и счастливо прожили 49 лет до самой ее кончины. –