Проезжая по Тибию, Виктория с интересом рассматривала через автомобильное стекло пышно украшенные улицы. С фасадов домов свисали национальные флаги, на окнах алели гирлянды воздушных шаров, и почти на каждой стене красовался огромный портрет дряхлого Иоганна: на красных полотнищах величиной в несколько окон (а порою и с целый дом высотой) похожая на обтянутый кожей череп королевская голова дарила миру свою улыбку.

Королева Августа, поглядывая на портреты, прошептала: «Не иначе, старик впал в детство. Будто совершеннолетие встречает». Виктория, услышав её слова, тихонечко засмеялась:

– Или круглую дату. Может быть, ему все-таки сто пятьдесят лет исполняется? – предположила она. – Или все сто шестьдесят?

– Если бы это была круглая дата! – вздохнула Августа. – За последние три десятка лет каждый год он устраивает нечто подобное. Весь мир смеется.

Высоких гостей встречали у самого входа в загородный дворец. По широкой, устланной малиновыми коврами мраморной лестнице они поднимались на полукруглую площадку, где гордо стоял Король-Мумия, радушно улыбаясь впалым ртом. Поверх черного фрака плечи его покрывала украшенная горностаем лиловая мантия, а на облысевшей голове громоздилась гигантская корона. Венец был настолько тяжел от обилия золота и самоцветов, что казалось странным, как тонкая шея Короля-Мумии выдерживает его вес.

После приветствия юбиляра лакеи препровождали гостей в колонный зал, где должно было состояться основное торжество. Этот зал был огромен и поражал великолепием. Высоченные мраморные колонны заканчивались под самым потолком коринфскими капителями, а стены украшали античные барельефы. Пол, как и лестницу перед дворцом, устилали малиновые ковры, которые казались необычайно яркими на фоне белого мрамора.

Виктория и Королева Августа приехали в числе первых. Принцесса была великолепна: ее длинные волосы были уложены в изящную прическу, нежно-голубое шелковое платье струилось мягкими складками до самого пола. Войдя с матерью в колонный зал, Виктория с интересом оглядела присутствующих. Густава Девятого пока не было, и она начала рассматривать остальных гостей.

Вот принц Максимилиано – гордо, почти высокомерно шествует рядом с венценосными родителями. Вот ещё знакомое лицо, а вот ещё, но имен этих людей Виктория вспомнить сейчас не могла.

Наконец в зал вошел Густав Девятый. Государь Сагского королевства. Высокий и стройный, он смотрелся ничуть не хуже молодого Максимилиано. Пышные седеющие волосы красиво обрамляли высокий лоб, худощавое лицо озаряла приветливая улыбка. За ним следовали приближенные персоны, каждого из которых Виктория заочно хорошо знала: увлекшись Густавом, она не преминула досконально изучить структуру его королевства и особенно приближенных лиц. Вот этот толстенький человечек – министр финансов, вон тот лысеватый – министр иностранных дел, а тощая дама рядом с ними – советник по социальным вопросам. Та самая, о которой предупреждала Фрейлина-Компаньонка. «Не слишком-то она красива, – оглядев ее с головы до ног, подбадривала себя Виктория. – Я и моложе, и симпатичнее…»

Густав Девятый, тепло поприветствовав Короля-Мумию, встал рядом с почетными гостями. Взгляд его серых глаз скользнул по Виктории. «Господи! Он смотрит на меня!» Как будто разряд электричества прошел сквозь её тело.

Началась торжественная часть. Говорились бесчисленные слова поздравлений, пожелания долголетия (которого и так хватало); гости начали утомляться, но король Иоганн, ничуть не устав, с удовольствием слушал каждое слово.

– Он, наверное, не адекватен, – услышала Принцесса Виктория шепот прямо над ухом. Это был принц Максимилиано. – Неужели старик не понимает, что здесь нет ни одного искреннего человека?