Что касается географического охвата, то эта книга сосредоточена на демократических государствах индустриального Запада. Опять же я понимаю, что такая интерпретация 68-го может показаться проблематичной, поскольку важные события этого периода часто происходили за пределами Западной Европы и Северной Америки. «Пражская весна» и ее разгром, война во Вьетнаме, китайская «культурная революция», жестокое подавление протестов на фоне Олимпийских игр в Мехико – во всех этих событиях для миллионов людей решались вопросы жизни и смерти. И, разумеется, в плане пролития крови и грандиозности катаклизмов они нередко были заметнее того, что делалось на индустриальном Западе. Как раз по этой причине я не рискую объединять все эти истории в единую картину, признаваясь одновременно и в том, что мне явно не хватило бы познаний, попытайся я сделать это. Моя интерпретация 68-го распространяется только на благополучные страны, в которых объектами радикальных протестов стали демократически избранные правительства. Даже те из европейских и североамериканских активистов, которые провели время за пределами Запада – и, возможно, они в первую очередь, – признавали, что в их родных странах 68-й имел свои особенности. Луиза Пассерини, посетившая в конце 1960-х годов Кению, Мозамбик, Замбию и Египет, позже признавала: «Пока я разъезжала по "третьему миру", 1968-й разворачивался в странах "первого мира"»[6]. Конфликты в Азии, Латинской Америке и Восточной Европе попадают в поле моего зрения только в той степени – иногда, кстати, весьма значительной, – в какой происходящее там действительно или предположительно влияло на события в Западной Европе или Северной Америке.
Я посвятил отдельные главы Соединенным Штатам, Франции, Германии и Великобритании. Америка важна отчасти потому, что она была самой могущественной среди западных демократий. Протестующие в других местах нередко наблюдали за ней с большим вниманием – не только из-за того, что относились к ее правительству с ненавистью, но и потому, что пытались подражать американской «контркультуре». Америка иллюстрирует одну из частных версий 68-го – ту, для которой характерны небывалый подъем массовых движений в 1960-е и столь же глубокий их упадок в 1970-е, включавший, помимо прочего, разрыв между студенческим движением и рабочим классом. Безусловно важна Франция, поскольку именно на нее в 1968 году смотрел весь мир. Кроме того, она представляла интересную антитезу Америке благодаря альянсу, который сложился здесь между рабочими и студентами. Важность Германии обусловлена тем, что ее версия 68-го довольно часто – хотя лично я считаю такой подход ошибочным, – рассматривается как порождение нацистского прошлого 1930-х и/или предчувствие террористического будущего 1970-х. Наконец, Великобритания представляет другую разновидность 68-го – ту, что обрела кульминацию в 1970-е годы и в которой рабочие сыграли выдающуюся роль.
Эта книга главным образом обобщает исследования, предпринятые другими людьми. Несмотря на то что мне пришлось немного позаниматься архивной работой в Великобритании и во Франции, в основном я опирался на вторичные источники и те немногие первичные, которые уже опубликованы. В случае 68-го различие между двумя этими типами источников остается непривычно размытым, потому что многие из специалистов сами были «включенными наблюдателями» описываемых ими событий. Не все авторы, свидетельства которых я использовал, согласятся с моей интерпретацией их трудов. Участники «долгого 68-го» нередко возмущаются, когда кто-то другой рассказывает «их историю». Я понимаю, что изыскания в области современной истории часто кажутся странными для тех, кто сам проживал описываемые историками события. Тем не менее не вижу причины, по которой непосредственные участники 68-го должны претендовать на особое право – право избежать холодного скальпеля исторического анализа. Кроме того, в этой книге предпринимается попытка интегрировать 68-й в широкий контекст политической истории большого временнóго периода. В ней утверждается, что один из способов понять 68-й предполагает изучение также и тех, кто противостоял протестам или пытался так или иначе ими управлять – в правительствах, профсоюзах и традиционных политических партиях.