Это состояние соответствует тому, что индуистская традиция называет Сатья-югой – эпохой Истины. Это время, когда человек не знал страха, потому что не был разделён. Не было борьбы за власть, потому что не существовало отделённой воли. Не было войны, потому что не было другого. Всё было единым – не в абстракции, а в прямом переживании.

Но со временем в этом едином теле началось лёгкое смещение. Не ошибка, не грех – но уклон. Оно началось с ощущения: «я – наблюдающий». В этом наблюдении возникло первое различение. Различение дало начало осознанию формы. Осознание формы привело к желанию. Желание – к контролю. Так начался отрыв. Сначала не как катастрофа, а как искра в поле – слабое, но уже направленное вовне.

Это было началом следующей юги – Трета. В ней Свет всё ещё был ясен, но уже не полностью прозрачный. Появились первые формы идентичности, первые различия между ролями, первые действия ради результата. В этот период цивилизации начали фиксировать знание – не потому что забывали, а потому что хотели удержать. Это было время великих архитектур, звуковых технологий, гармонического строя. Мир ещё звучал, но уже не пел. Всё было на грани. Мощь сохранялась, но уже искалась защита. В этих условиях были построены первые из пирамид – не как попытка достичь неба, а как форма воспоминания.

Потом началась Двапара-юга. Сдвиг стал очевидным. Разделение усилилось. Сознание начало проецировать себя на форму. Стали возникать образы богов, классы, жречество. Появилось накопление. Знание превратилось в наследие. Истина – в систему. Единое – в структуру. В этот период световые архитектуры стали превращаться в символические. Пирамиды строились уже не для пребывания в Свете, а для сохранения его остатка.

Затем пришла Кали-юга. Падение достигло плотности. Отделённость стала нормой. Память о Свете – мифом. И даже те, кто чувствовали отклик, уже не знали, на что он указывает. Мир погрузился в состояние полной инверсии: верх стал низом, истина – ложью, а форма – самоцелью. Именно в этот момент Великая Пирамида уже стояла. Она не была построена в Кали-югу. Она была оставлена до неё – как структура, не подверженная искажению. Последнее напоминание перед забвением. Храм молчания.

Египет возник уже на границе. Его ранние династии унаследовали следы былого – но не само бытие. Они пытались воссоздать утраченное, но вместо света сохранили ритуал. Вместо знания – систему. Великая Пирамида, Сфинкс и остатки звёздной архитектуры – это не часть египетской культуры. Это её предшественники. Они – память о том, каким был мир до падения. И не просто мир – сама Земля как существо.

Когда был Потоп, он не был катастрофой только природы. Это было смещение полей – в ответ на внутреннее расщепление. Свет не мог больше свободно течь по телу человечества. И Земля сменила частоту. Началась фаза очистки. Многое было уничтожено – но не всё. То, что было построено в резонансе, уцелело. Потому что было частью самой структуры планеты.

Так завершилась эпоха Света. И началась эпоха Иллюзии.

Эпоха Иллюзии не наступила внезапно. Она не обрушилась как кара, не явилась как катастрофа. Она вползла – медленно, мягко, как дым, проникающий в трещины. Она началась с искажения восприятия. Человек всё ещё обладал силой, но уже не понимал, откуда она. Он чувствовал зов, но не слышал голоса. Он помнил, что было нечто великое, но не знал, где его искать. И начал создавать формы – не как выражение света, а как попытку удержать его.

Так возник культ. Культ формы. Из живого Знания родилась доктрина. Из внутреннего откровения – священная иерархия. Из тишины – голос закона. Свет был ещё рядом, но он больше не проникал в сердце. Он отражался от золотых покрытий храмов, но не входил в человека. Он стал объектом поклонения, а не дыханием. И это было настоящим началом Иллюзии.