Вечером 21.06.1941 года Сталин приказал направить в войска директиву, в которой указывалось, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей, и советские войска, чтобы не вызвать осложнений (обвинения СССР в развязывании войны), не должны поддаваться ни на какие провокации. Далее директива требовала от советских войск «встретить возможный удар немцев и их союзников» и содержала приказ Тимошенко и Жукова о действии войск в ночь с 21 на 22.06.1941 года по подготовке к возможному нападению противника.

До миссии Гесса, до сообщения ТАСС сосредоточение германских войск недалеко от советской границы ещё не говорило о том, что они предназначены для немедленного нападения на СССР. Тем более, что войска находились там несколько месяцев и на Советский Союз не нападали. Нахождение немецких войск недалеко от границы СССР можно было объяснить стремлением Германии ввести в заблуждение Англию.

Но после миссии Гесса и реакции Германии на сообщение ТАСС советское руководство всё больше склонялось к тому, что войска предназначены для нападения на СССР. Дата, 22.06.1941 года, воспринималась реальной, так как Германия закончила войну на Балканах и была готова к новой войне.

Вместе с тем не было полной уверенности в нападении на следующий день на СССР Германии и её союзников. Теплилась слабая надежда, что Германия сначала нападёт на Англию.

Это сегодня всё ясно, а тогда всё было не так просто, как кажется со стороны. Но правительство Советского Союза правильно разобралось в обстановке и направило директиву в войска.

Советская разведка тратила за границей народные деньги, а советское правительство так и не получило от разведки необходимых для принятия решений сведений ни о миссии Гесса, ни о направлении, ни о силе главного удара немецких войск.

А ведь обороняющейся стороне можно устоять только в том случае, если она заблаговременно знает направление и силу главного удара противника.

Дата нападения является второстепенной информацией по сравнению с информацией о направлении главных ударов противника.

Отсутствие данных разведки, необходимых для организации обороны границы СССР, приводило к бездействию со стороны военных, так как они не знали, с каких направлений противник нанесёт главные удары, и распределили войска сравнительно равномерно вдоль границы.

Сомнения в достоверности представляемых разведкой сведений о дате нападения вынуждали советское правительство действовать предельно осторожно. И если бы СССР обвинили в 1941 году в нападении на Германию, то неизвестно, как бы развивались наши отношения с будущими союзниками: Великобританией и США.

Но, конечно, забота об отношениях с будущими советскими союзниками не являлась главным фактором, из учитываемых при принятии решения. Любой здравомыслящий человек на месте советского руководства до последней минуты не был бы уверен в нападении 22.06.1941 года Германии на СССР.

Во-первых, Германия всем странам, на которые нападала, предъявляла претензии, выставляла предварительные условия. К СССР не было предъявлено никаких претензий ни в устной, ни в письменной формах.

Во-вторых, советскому руководству было известно, что германские войска не готовы к ведению войны в зимних условиях, так как в немецкой армии отсутствовало зимнее обмундирование, и по советским понятиям без зимнего обмундирования Германия не могла начать войну.

В-третьих, СССР предполагал, что Германия сначала должна напасть на более слабого противника – Англию, полностью ликвидировать военной силой угрозу с её стороны, а не только заверениями Гесса, и только потом напасть на СССР.