Ошибок, практически, не было. Лишь однажды только он казнил цхетина не по его вине, да и то благодаря тому, что лазутчик был не совсем точен в своем докладе.
После этого Осман полностью положился на свое собственное решение и старался не поддаваться на кропотливую болтовню других.
Мысли султана вновь перекинулись на сына.
«Надо было все-таки оставить их пока там, – решал он про себя, сознавая, что уже поздно что-либо предпринимать. – Ну, ничего, попляшут все у меня по приезду, – вновь продолжал рассуждать Осман, – и если Аллах допустит гибель моего сына, то я утоплю в крови все их семьи вместе со слугами взятые».
Таков был суровый приговор тем, кто задумал что-либо изменить в этой стране. Султан больше не желал думать о подобном и смотрел просто вперед. Перед ним расстилалась почти бескрайняя равнина, усеянная теми же камнями и небольшими участками пахоты.
Весна была ранней и не все пока трудились в поле, хотя солнце уже пригревало. Старейшины ждали особый указ о начале работ. Таким для них был голос самой земли.
Глава 3
Колонна двигалась медленно, и эмир, то и дело, смотрел на солнце, которое садилось все ниже и ниже.
До захода оставалось всего несколько часов, а им предстояло еще пройти около четвертой части всего пути. Не так уж и много, но достаточно, чтобы не успеть до захода солнца.
Пока ничего не тревожило их караван, и всадники спокойно перебрасывались словами на ходу. Уже были сделаны три остановки, и на каждой Абдах обходил все свои ряды, проверяя по пути, не открылось ли что и не пропало.
Всего час назад они делали остановку, но видно было, что люди и лошади устали. Идти по гористой местности было не совсем удобно. То и дело под ногами находились камни, или просто одиноко торчащие из земли пни деревьев, не известно кем когда-то посаженные и выгоревшие от чего-то.
Лошади, а иногда и сами люди, шедшие рядом из жалости к скотине, спотыкались и падали. Но ничего не могло остановить их движения, и упавшие нагоняли свое место в походном строю, стараясь по пути избегать особо крутых подъемов или спусков.
Наконец, где-то вдали показалось подгорье. Оно постепенно сглаживалось и уступало место ровной земле.
Эмир с облегчением вздохнул. Осталось совсем немного. Но, что это?
В конце гористого участка он увидел группу всадников, расходящихся по сторонам, как бы окружая его караван.
«Вот оно, – подумал эмир, – и место выбрано не случайно. Им просто некуда деться. Справа море, слева горы, не идти же, в самом деле, назад».
Он окликнул ближайшего охранника и отправил его к начальнику, передав словесно, чтобы тот готовился к бою.
Абдах не знал, сколько людей противника их окружает, но понял одно. Его предали и, причем неспроста.
Теперь оставалась одна задача – спасти женщину и ребенка.
И эмир, отдав некоторые распоряжения, бросился к исполнению необходимого.
По дороге он повстречал Сазифа и приказал собрать всех вооруженных людей, а лошадей или мулов с грузом, передать другим.
Тот молча кивнул и ускакал выполнять, на ходу бросая те или иные команды.
Колонна распадалась. Теперь возле каждой упряжи уже не было людей, а на их места становилась другая упряжь, которыми управлял кто-то из погонщиков.
Все освободившиеся на ходу присоединялись друг к другу. Таким образом, колонна стянулась и преобразовалась в двойной поток.
С одной стороны лошади, мулы и люди, а с другой – вооруженные всадники. Всего насчитывалось около двухсот пятидесяти вооруженных людей, включая и охрану.
«Хорошая защита, но может быть маловата, если у противника хорошо обученные аскеры», – подумал Абдах, занимая тем временем позицию возле повозки жены султана.