Весь мой учительский опыт, новой власти не пригодится, так как они введут латинскую графику и румынскую грамматику, на основе этой графики. Мне, это уже не под силу.

Ты, ведь знаешь румынский язык, что ты так сокрушаешься. Пойдёшь учителем труда или русского языка. Парировала Александра Васильевна. Только, костюм на тебе уже не влезет. Какой ты учитель без костюма, издевалась она над ним.

В Румынской школе, я буду господин профессор, не успокаивался Иван Иванович. Ты, госпожа профессорша, смеялся аппетитно он, выпуская дым из трубки в сторону своей жены.

В Румынской орфографии, нет приставки Иванович. Поэтому, ты будешь господин Ион. Я, госпожа Санда.

Ты знаешь Санда, название села тоже могут поменять. Оно, ведь носит имя Российского императора.

Пусть меняют, нам то, что с того. Ты бы Ваня, меньше в погреб ходил, глядишь название села не поменяют.

Тебе всё смешно, ты лучше вспомни, как это село раньше называлось, до Николаевки.

Не знаю, они поменяли ещё в честь Николая I. Почти сто лет назад.

Кто-то же знает, сокрушался Иван Иванович. Он очень жалел, что это не он первый узнает. Хотелось блеснуть умом, перед новой властью. А вдруг, сочтётся.

Иван Дмитриевич слушал их и думал, мне бы ваши проблемы. В последний момент, он успел изменить документы на Дмитрия, на два года омолодив его. Чтоб не забрали сына в армию. Себя, он состарил так, что ему уже, никакая мобилизация не грозит.

Румынский язык, он тоже знал с детства. Оставалось ждать, как поведёт себя Румынская власть. Революционная власть в России, пугала любого, кто считал частную собственность священной. Иван Дмитриевич знал, что Королевская власть Румынии, обещала неприкосновенность собственности, и даже провести аграрную реформу, наделив неимущих крестьян землёй. Он, следил за новостями и был в курсе всех событий, происходящих в Бессарабии и Бухаресте. Он, не делился новостями с Иван Ивановичем, считая его демагогом и паникёром. Со дня на день, в селе ожидали официальных представителей новых властей. На месте Русского флага, кто-то уже повесил Румынский триколор, и никто не осмеливался его снять. Как только большевики укрепят свою власть, они обязательно вспомнят о потерянных землях и придут за ними. Русские, всегда приходят за своими деньгами, вспомнил он Отто Фон Бисмарка. Тот ужас, который пережил народ села, во втором и третьем пришествие Русских, уже советских, можно смело приравнять к средневековой инквизиции, только в современном, более зверином исполнение.

Однако, вернёмся в село Николаевка 1918 года. Наличие железнодорожного узла, придавало селу, важное стратегическое значение, для Кагульского уезда и юга Бессарабии. Наступившее лето, принесло в село и новую власть. Из Бухареста, были назначены новые хозяева села. В начале, в село прибыли полицейские, жандармы и агенты сигуранцы. Начали новые власти, с поиска и ареста бывших военных Российской армии и полиции, которые не успели эвакуироваться вместе с властями и тех, кто работал на власть. Особое внимание, власть уделяло евреям. Их звали не иначе как, жидан пучос, к которому добавлялись ещё и более оскорбительные слова. Жаловаться евреем, было некуда. В то историческое время, во всех бедах винили евреев. Пригласили в полицию и Иван Дмитриевича, устроив допрос по всей форме. Начальник полиции, мужчина среднего возраста, лысый крепыш, очень хотел впечатлить Иван Дмитриевича, своей осведомлённостью о его деятельности до прихода Румынской власти. Он ожидал, что тот будет отпираться, не признавая ничего, как обычно поступают бандиты. Для начала, его заставили ждать четыре часа рядом с подвалом, где, по всей вероятности, пытали людей. Из подвала, постоянно доносились крики жандармов и их жертв. Это было, психологическое давление. Знают своё дело сволочи, подумал Иван Дмитриевич. Посмотрим, что будет дальше. Наконец, дежурный жандарм вызвал его, и грубо сказал на ломанном русском, заходеште ла шеф.