Ночь принесла такую желанную прохладу и ужасную усталость измождённому телу. Никто из англичан даже не прикоснулся к еде, зато воды использовал слишком много, особенно худо было без воды Христиану, который ни как не мог напиться, поэтому кто-то из сопровождающих посоветовал стать ему таким как верблюд. Шутки ради, однако было бы не такж уж плохо для этой месности.

Они расположились в крытых шалашах из сухих листьев пальм, на верху были подвешены несколько глиняных кувшинов со сквозными отверстиями и много вязок чеснока.

– Чеснок защитит вас от проникновения змей, – Тут же пояснил кто-то из местных, на что Маргарэт только вздрогнула от представленного ужаса.

Арнольд и Рашид ушли от остальных на приличное расстояние и убидившись, что их никто не слышит тут же поменяли тему их разговора:

– Почему мы не можем идти ночью? – Тут же спросил усталый Арнольд.

– Те, кто за нами следят, должны понимать, что мы никого не опасаемся. Это слишком мучительно, но это единственный выход увести подозрение от нашей истинной цели. Поверь, мы станем баснословно богаты, ты даже не представляешь на сколько.

– Мной больше двигает жажда приключений. Это тот год, когда мы собрались вместе всей семьёй и я был просто обязан чем то удивить их. Теперь я должен быть уверен за их безопасность. – Напомнил Арнольд.

– Ты так и не изменился за всё это время, как я тебя знаю, друг мой. Что ж если твоя семья требует зрелищь, то они получат всё с полна. Это путешествие будет достойно ярких воспоминаний.

– Однако не будем лукавить друг другу. Ты бы ни за что не согласился на это рискованное путешествие, если бы родственники не прибыли так неожииданно и ты был просто вынужден предложить им всем это занятие. В сущности, ты здесь только из-за меня. Я читаю в твоих глазах как сильно ты боишься меня, чтобы никто и никогда не узнал ни в этой стране, ни в твоей сосбственной, что ты посещал святые места, однако тогда ты очень глупый, а не умный человек, если не увидел очевидного: наша вера для нас пре выше всего, и я бы никогда не предал того, кто с уважением и интересом отнёсся к исламу. Очень жаль, что ты испытываешь ко мне только это чувство, а не видешь во мне своего друга.

Арнольд потупил взор и не нашёлся что сказать.

– Однако я не испытываю к тебе разочарования, и как ты знаешь очень уважаю тебя, но не хочу видеть рядом с нами нашего общего друга, барона вон Хенкеля, однако нам придёться терпеть его присутствие, но мы оградим его от посягательств на нашу добычу. Вот увидишь, а теперь нам пора, время последней молитвы. Там, в дали, есть разрушенная старая мечеть, мои люди уже подготовили для нас воду и чистые полотенца. У нас говорят, если ты согрешил своими ногами, когда пошёл в плохое место, тебе следует омыть три раза ноги, когда это сделали твои руки – ты должен омыть свои руки, когда это сделали твои слова – омой свой рот, и это принесёт тебе облегчение. Если ты хочешь говорить со Всевышним ты должен молиться. Если хочешь слышать Всевышнего ты должен читать коран.

Они собрались вокруг святого места и пали ниц, воздая хвалу небесам – это были все мусульмане, в которых пришёл час священной молитвы.

– Интересно, какое место будет омывать этот негодный мальчишка, если наибольшее зло у него в его голове? – Бросила желчно Селина-Арно, наблюдая как народ исчез под сводами места молитвы.

– Наверняка он попросит терпения и прощения у аллаха за то, что был не достаточно терпелив и учтив с тобой, – Заверил её отец, нежно обняв дочь за плечи, – Постарайся не ссориться с ним, он не такой плохой, как ты думаешь. Разве можно поменять своё мнение за несколько дней, когда ты живёш совершенно с другими пониманиями всю свою сознательную жизнь? Нет, конечно.