– И все же я здесь, а значит, у тебя проблема, сын. Может быть, обсудим это? – она резко сменила тон, что не удивило Портера ни разу, ведь то была другая сторона одного из родителей. – Ты боишься покинуть это место, я понимаю, за три месяца адаптируешься к условиям, от такого не сбежать. Но у тебя появился шанс – и почему-то ты замешкался, а значит, проблема либо там, либо здесь, согласен?

– Не знаю… Что если все из-за того, что там меня никто не ждет? Ты – мертва, отец – мертв, подружки нет, друзья… самые близкие были с работы, да и они тоже мертвы. Что мне остается, если кроме работы ничего не было?

– А может быть, все куда тоньше? – Портер боялся ее слов, не скрывая страха в глазах, уже понимая, о чем она скажет. – Причина настолько явная, что ты игнорируешь ее, но подсознание все равно не дает забыть. Тот сон, который мучает тебя все чаще и чаще, – он ведь был наяву, это ведь воспоминание, которое ты не можешь отпустить.

Каждый раз все начиналось по-разному. Иногда история тянется аж с момента уговора его коллег по работе вылететь к возможному местоположению Вектора, а иногда события развиваются с первых слов Уолтера – оператора, отца двух маленьких дочек и любящего мужа: «Мы не должны идти туда».

Портеру больше нравятся события второго сценария, пропуская тем самым долгие уговоры его друзей, которые становятся такими в самые необходимые для него моменты. И все ради того, чтобы стать первым, кто сорвет завесу тайны и лжи перед людьми, уже давно оплакивающими своих родных, друзей и коллег. Когда он вспоминает все доводы в угоду полета, слыша свой голос и видя реакцию на отказы, он пытается повлиять на события минувшие, словно он на цепи, вынужден лишь наблюдать за историей с заведомо известным трагическим финалом. Мягкотелый в обоих смыслах Уолтер с крайне добрым сердцем и ответственностью во всех проявлениях пытается отговорить Портера, применяя известные рычаги в виде всех возможных рисков и нежелания оставлять свою семью. Но журналист не с самым лучшим характером, но с одним из самых упертых все же использует каждый довод и аргумент, не позволяя иному мнению, кроме как навязанное, взять верх в светлой голове оператора.

Также была Маргарита – отличный редактор, старшая из двух сестер, выросших под строгим, но заботливым воспитанием матери-одиночки, которой приходилось много раз возлагать обязанность присмотра за младшей на старшую. Годы шли, и вот Марго наконец-то смогла зажить своей жизнью, когда, пусть и с трудом, младшая пошла учиться, а мама всерьез возжелала, чтобы старшая дочь, бывшая для нее опорой много лет, наконец пожила для себя.

Ее убедить было с одной стороны труднее, с другой – нужно было лишь подтолкнуть. А все потому, что жажда знаний и новых горизонтов была в первых рядах ее страстей. Но, с другой стороны, когда дело коснулось разоблачения великой лжи правительства, в ней проснулся страх – самый обычный, вынуждающий думать о безопасности своих родных чаще, чем о некоей выгоде. Тут Портер и сыграл верный аккорд, подтолкнув ее к мысли, что не ради этого ее мама сейчас живет одна, пока младшая учится, а старшая работает в другом городе. Ведь если Марго спасует, то разве не разочарует любящего родителя, как и младшую сестру, которая всегда старалась брать с нее пример? Сейчас Портер четко понимает, насколько он легко ими манипулировал, подменяя понятия и сталкивая с непреодолимыми аргументами, поданными его красноречием и красивой наглостью, гордость за которую он не скрывал никогда.

Они предлагали ему облететь станцию, снять репортаж и просто вернуться. Подобное выглядело в целом разумно, когда перед тобой огромная космическая станция, практически в заброшенном виде и словно застывшая во времени, да и находится она где-то уж совсем не там, где должна быть. Никто явно не обслуживал ее, вокруг не было сотен ремонтных кораблей, Вектор являлся массивным островом посреди бескрайнего космоса, без близлежащих планет или светил, что казалось чем-то странным, ибо обычно такие станции, наоборот, отправляли к объектам, а не бросали в неизвестности. Огромный цилиндр с центральным стержнем, создающим искусственную гравитацию, а снаружи обтянутый, словно паутиной, монорельсами для вагонеток, Вектор был одним из самых больших и космических станций, отправленных изучать космос посредством не только дронов и челноков, но и ученых всех мастей, дабы расширять границы известного, куда попасть людям было величайшим достижением в карьере, где они и работали, и жили.